МИХАИЛ МУРОМОВ

Свое первое интервью с Михаилом МУРОМОВЫМ я провел в далеком 93-м. Он тогда приезжал в Челябинск в составе футбольной команды звезд эстрады "Старко". Играл в футбол, а после матча пел. Но не один. Вместе с Муромовым его песни громогласно распевали многотысячные трибуны зрителей. Михаил тогда был в зените славы. Его "Яблоки на снегу" и "Странную женщину" напевала поистине вся страна. Он и шагу не мог ступить без сопровождения мощной охраны. А потом он пропал. Как-то сиюминутно. Незаметно. Поговаривали, что спился. Певец же хранил гробовое молчание и не подпускал к себе прессу. "Отшельник. Затворник", - именно так его прозвали в шоу-бизнесе...

Накануне 9 Мая он "засветился" в Челябинске. Вместе с Екатериной ШАВРИНОЙ и Вадимом КАЗАЧЕНКО приехал попеть для ветеранов. Я заглянул в его гримерку. Михаил узнал меня и... разрешил включить диктофон.

- Михаил, откройтесь, наконец. Из-за чего вы в свое время возжелали покинуть обойму самых преуспевающих эстрадных артистов?

- Я, Андрей, не хочу тискаться там, где много народу. Я не люблю стоять в очередях. И никогда не буду платить за свои выступления. По-моему, это объясняет все.

- Но в финальной "Песне год" вы показались...

- Ой, мне было страшно неприятно выступать там, ибо меня, наверное, уже в миллионный раз заставили петь "Яблоки на снегу". Я, естественно, поначалу сопротивлялся, но они уговорили меня тем, что назвали эту песню "песней века".

- Михаил, вы не поняли мой намек. Выходит, вам все-таки пришлось заплатить?

- Нет, не платил я. Платили всякие там "Руки вверх", "Стрелки", белки. Вот вся эта... А меня просто вежливо пригласили и даже внимательно курировали для того, чтобы я вовремя приехал. А то мало ли что... Блоха под хвост попадет - уеду куда-нибудь, например.

- Или, например, запьете...

- Могу. Но не надо меня считать алкоголиком. Я им никогда не был. Просто выпивал. Я, кстати, и сегодня выпью.

- Чем вы занимались, когда вышли из игры под названием "шоу-бизнес"?

- Почему все считают, что все это время я только и делал, что пил? Нет! Я продолжал и сейчас продолжаю потихонечку гастролировать. За последние годы я спокойненько записал три компакта по 17 песен на каждом. Сейчас четвертый задумал родить. Только вот еще не решил, какой "начинкой" его заполнить. То ли мне на народные песни переключиться, то ли сбацать что-нибудь фанк-роковое, то ли романсы затянуть. Больно уж не хочется долбить: трын-да, трын-да, трын-да-да. Я считаю, мотивчик должен запоминаться. Попробуйте-ка, Андрей, мне спеть какую-нибудь песню "Руки вверх". Не можете? Тогда напойте какую-нибудь песенку группы "Карамельки". Тоже не можете. Вот видите! А вот "Яблоки на снегу" наверняка споете!

- Вам вообще нравится кто-нибудь из нынешних молодых артистов или групп?

- Если честно, я плохо с творчеством молодежи знаком. К сожалению, наверное. Знаю вот только еще группу "Мумий Тролль". Но слышал только одну их песенку - "Пойдем тратить деньги". (Речь идет о песне "Невеста" - Авт.). Вроде бы интересненькая песенка. А все остальное, что я сейчас наблюдаю на нашей сцене... Ну, вы, Андрей, меня поняли. Тем не менее, я не рыпаюсь против них. Ведь их толкают. Какому-то дяденьке, видимо, важно их толкать.

- Вы сейчас выступаете?

- Я выступаю только для того, чтоб прокормить своих музыкантов. Хочется ведь еще альбом записать...

- Из чего вообще складывается ваша нынешняя жизнь?

- Из забот по огороду. У меня участок - 25 соток. Правда, огороду я отвел только четыре. Остальная площадь - просто огромная поляна. С удовольствием туда приезжаю, выращиваю различную полезную травку для матушки. Она ослепла совсем. Но ничего! Я ей один глаз уже сделал. Вот теперь по осени будем делать второй. Что еще?.. Гуляю с собакой. А все остальное - как у всех людей.

- Вы не женаты?

- Нет. Был один раз женат. Очень давно. Но ушел от нее...

- Зато, я наслышан, детей у вас много.

- Прилично их у меня по России, это правда. Некоторых я знаю, а со многими и не знаком даже.

- С кем-то из своих коллег по сцене поддерживаете отношения?

- Ну... с Державиным если только. Бывает, иногда кто-нибудь позвонит из ребят, с кем я раньше общался, поболтаем. А так, я особо в этом не нуждаюсь. Говорю ж вам - я огород сажаю...

Выслушал откровения Муромова Андрей ОРЛОВ.

Источник: http://www.chelpress.ru/newspapers/dil/archive/25-05-2000/5/MUR.shtml

Сайт: Новая Газета

Статья: «ЯБЛОКИ» РАЗДОРА

Кумир прошлого — звание обидное и присуждать его стоит разве что посмертно. Особенно в нашей стране с ее диким музыкальным рынком. Звездам советского музыкального пространства сегодня живется непросто. Вроде и сил у человека еще много и выглядит он в большинстве случаев вполне презентабельно и, главное, песни новые пишет, а нет никому до этих песен дела. Народу подавай старые хиты, дельцам от музыки — деньги.

Эти музыканты пробились к славе сквозь дебри партийной идеологии и защищавшей ее цензуры, а к эстраде нового товарно-денежного образца приспособиться не смогли. Сегодня они не в «тусовке», поэтому вместо стадионов у них корпоративные вечеринки, а вместо эфиров в топовых программах — редкие приглашения в ток-шоу.

Список «отпетых» мэтров советской эстрады мы составляли всей редакцией. То и дело сотрудники разных отделов выбегали в коридор, выкрикивая все новые фамилии и напевая знакомые всем строчки старинных хитов. Из огромного списка кандидатов на первое интервью был выбран брутальный автор «Яблок на снегу» и «Странной женщины».

…Михаил Муромов встретил меня на лавочке во дворике новостройки в Крылатском. Ярко красная рубаха, обилие золотых цепей и темные очки. Когда-то его любили все женщины Советского Союза, сегодня обожают зоилы желтой прессы, трубящие на всех углах о его пристрастии к спиртному. Я пришла поговорить о другом.

— Михаил, как вам, артисту с советским музыкальным прошлым, современная эстрада?

— Мне смешно смотреть на то, что происходит с нашей музыкой. Сейчас ведь что на волне популярности — ансамбли из четырех девочек с сиськами и ногами, синхронный танчик и текст: «Я пришла и ты пришел, нам с тобою хорошо». Это не имеет никакого отношения к искусству, это обычное ремесло. Я таких «артистов» с матрешкой сравниваю. Это ведь тоже не искусство, а сувенир. Музыка должна выражать душу. В словах должен быть смысл. Сколько «профессионалы» меня ругали за текст песни «Яблоки на снегу». Но яблоки на снегу — это аллегория. И народ это понимал — сколько легенд вокруг этой песни сложилось! Кто-то видел даже такой образ: пришел парень с Афгана без рук и не смог удержать эти яблоки, уронил.

Сейчас очень много вторичной музыки. Слышишь песню известного композитора и сразу говоришь, на что она похожа. К сожалению, плагиатом у нас считается использование свыше восьми тактов чужой песни, а семь, например, можно. Вот все и воруют. Ставят творчество на поток. А я в свое время «Странную женщину» 200 раз переписывал, «Флюгер» — 60.

У меня написано 25 часов музыки для театра, три балета — один вообще джаз-роковый, один по «Декамерону» Боккаччо. Но это сейчас никого не интересует. Они лежат, я их не продаю, потому что нет смысла…

— Сегодня многие с ностальгией вспоминают те времена, когда можно было прогреметь на всю страну благодаря качеству музыки, а не количеству вложенных в нее денег. Но была и обратная сторона медали — цензура, худсоветы...

— Люди, которые полагают, что раньше пробиться в музыкальные верхи было проще, сильно заблуждаются. Раньше была своя музыкальная мафия — Союз композиторов. Под заявлениями о том, что у меня второсортная музыка, подписывались все маститые композиторы. Они чувствовали, что шлягер идет напролом и надо его душить.

Но такое «уважение» надо было еще заслужить. Первые три песни я записал в 1982 году. Я тогда часто болтался в «Останкино», так как снимался в незначительной роли милиционера в одном из телевизионных фильмов. Параллельно я настойчиво обходил всех музыкальных редакторов — просто открывал двери, заходил, показывал свой материал.

Сначала на меня никто не обращал внимания. Параллельно я пытался пробиться на разные музыкальные фестивали. И однажды моему другу из комитета комсомола удалось протащить меня на фестиваль «Зеленая Гура», где мои «Яблоки на снегу» приняли с оглушительным успехом. Люди услышали песню в первый день фестиваля и ко второму уже нарисовали плакаты с моим именем и два раза вызывали на бис. После такого успеха Молчанова все-таки пригласила меня в свой «Шире круг» — до этого я просился к ней в передачу пять лет! Она говорила: «Нет, нет, все забито». Песня стала звучать изо всех палаток, меня были вынуждены взять на «Песню года».

Ну а с приходом популярности началась моя травля в музыкальных верхах. Бывало так — примут песню худсоветом, потому что деваться некуда: песня-то добротная, снимут ее в какой-нибудь передаче, а потом вырежут. Я вырезаний восемьдесят пережил. Представляете, как обидно: тебя отсняли, ты уже родителям позвонил, мол, смотрите завтра, а тебя в программе нету. Только из ВИДа меня вырезали восемь раз.

— А как восприняли ваше появление мастодонты советской эстрады?

— А как они могли воспринять музыканта, который претендовал на одну из ячеек в их сформировавшейся тусовке? Мои песни — «Яблоки...», «Ариадну», «Странную женщину» — уже полюбил народ, шли спектакли в Москве с моими песнями, режиссер Света Врагова в Новом драматическом театре сделала постановку, в которой было 8 моих композиций. А Антонов, с которым мы знакомы аж с 1967 года, потратил немало денег, платя редакторам за то, чтобы меня убрали из передачи.

Алла Пугачева делала многое для того, чтобы меня не показывали в одной передаче с ней. На телевидении у Пугачевой были свои мощные «делегаты». Помню, меня пригласили в Таллин на съемки программы «Здравствуй, мир, здравствуй, дом». Я отменил сольные гастроли в Ленинграде, поехал на машине в страшный туман по ужасной двухрядной дороге. Подружка специально для этого концерта сшила мне красивый красный костюм. Я спел там две песни, но пока ехал на машине обратно в Москву, человек от примадонны пришел на разговор к руководителю программы, и за 6 часов до ее выхода меня залепили другим номером.

Еще меня многие душили за то, что я пришел на эстраду из ресторана. Барменом обзывали. А я не бармен был, а метрдотель.

— Сегодня в российском шоу-бизнесе многое изменилось. Не было желания попробовать вновь влиться в ряды топовых артистов?

— Сейчас пробиваться в шоу-бизнес мне неинтересно. У меня все-таки есть какое-то имя, мои песни все еще на слуху, и пихаться мне стыдновато. А в шоу-бизнесе сейчас надо действовать именно так. Сейчас ведь все даже хуже, чем до перестройки. Клановость появилась. И представителей этих кланов надо обхаживать, ходить к ним, чего-то клянчить. Мы видим на экране Глызина? Нет. Видим Малежика? Нет. Потому что пихаться нам стыдно, мы все-таки известные люди. Пусть приглашают.

Но приглашают меня пока разве что на всевозможные ток-шоу, на которых обычно поднимается проблема пьянства. Я иногда даже не знаю, о чем передача будет. Вчера вот к Лолите на такое шоу ходил. Она мне позвонила и сказала, что тема будет «Слабости». Ну я и согласился — у меня слабостей много: я люблю носить двое часов, цепочку свою люблю, женщин. А там опять оказалось про алкоголь… А если и позовут в музыкальную передачу, то только с «Яблоками...». У меня дома даже плакат висит с фразой: «А что ты знаешь, кроме «Яблок на снегу»?», и под ней 200 песен моих выписано, из них как минимум 10 ударных шлягеров. Но кого это интересует?

— За раскрутку новых песен сегодня надо платить деньги…

— Музыкальную мафию никто не отменял, она просто несколько видоизменилась. Я не буду называть фамилии, и так все очевидно. Я платил за себя деньги только в самом начале творческого пути — за студию, за то, чтобы стерео свели.

Сейчас же ситуация просто абсурдна. Представьте, что Ален Делон придет к Френсису Копполе, а тот ему скажет: «Ален, слушай, я тебя могу снять, но дай мне за это два миллиона». Это смешно. Я знаю, что Крис Кельми как-то ехал на «Песню года», согласившись заплатить за эфир 1500. Когда приехал, ему сказали: «Извините, программа уплотнилась — надо три». Но самое главное, что одними деньгами тоже ничего не добьешься. Надо ходить с опущенной головой, кланяться, просить, комплименты говорить. Обычно эту функцию берут на себя администраторы артиста. Валерии, например, не надо никуда ходить — у нее есть свой Пригожин, и он там толчется. У меня администратора нет, мы с ним разошлись, у него сейчас четыре казино в Казани.

Хотя недавно я выступал у Крутого на концерте «Песни века». Он меня позвал, чтобы я «Яблоки...» спел. Бесплатно, но здесь просто тема концерта такая была, что без старых хитов не обойтись.

— С Пугачевой сейчас не общаетесь?

— Нет, а зачем? Она любит молодежь, как мы заметили, и исключительно тех людей, которые известны. Недавно, правда, посидели вот как с вами, пообщались, даже не поругались. Говорить нам, в общем-то, не о чем. Пугачева пыталась музыкальный театр сделать, потом десять раз о своем уходе объявляла, а сейчас — ведущая учительница на «Фабрике звезд». Она гениальный человек, конечно, многое умеет, и вдруг учительница.

— А чем вообще сейчас занимаетесь? Как зарабатываете на жизнь?

— Раньше я получал за концерт стабильную сумму — 14 рублей, а за стадион 28. Магомаев с Кобзоном, по слухам, тогда имели около трехсот, а Пугачева всю тысячу. Но я не жаловался — концертов было много. Сегодня я тоже даю концерты, но, конечно, не так много, как раньше. Выступаю в городах, иногда даже в Москве, если клуб большой, если нормальные деньги. Бывают корпоративные концерты, но, опять же, если хорошо заплатят.

Публика, кстати, ко мне внимательно относится. Я садану с разгона два-три хита, народ увидит, что я вживую пою, и сразу начинает ко мне уважительно относиться.

Я когда-то пел в Подольске на сходняке бандитов — три бригады было. Большой ресторан, все в золоте и бриллиантах, но такое вежливое отношение! А однажды выступал в Мордовии на Дне пожилых людей перед бабушками и дедушками. Звукорежиссер так дал гашетку вперед, что те аж пригнулись. Я пел, а потом остановился и стал читать стихи — Мережковского, Гумилева. Четыре стиха прочитал и говорю: а теперь продолжаем концерт. Они как закричат: не надо, читайте дальше. А в Воронеже мне сразу стали кричать: «Яблоки, яблоки». Так я им назло четыре раза подряд спел, потом они сами взмолились, чтобы перестал. Еще у меня материал покупают, вот недавно продал «Флюгер» на ремикс, хорошие деньги заплатили. А вообще-то я хочу нарисовать две картины, книгу надо написать, потому что много знаю интересного о тыльной стороне эстрады.

— Как вы думаете, правительство влияет на то, что происходит сегодня на нашей эстраде?

— Раньше без контроля правительства шагу нельзя было ступить. Нынешнему правительству просто не до этого — у них «Мерседесы», дачи.

В начале 90-х мы на предвыборном концерте Собчака поддерживали — я, Антонов, Серов, Светка Лазарева, еще кто-то пятый был. И я Собчаку говорю: «Вот скажите, пожалуйста, Анатолий Александрович, зачем мы вас должны поддерживать? Вы чего, падаете, что ли?». И чувствую, меня сзади за руку кто-то тянет. Поворачиваюсь, а это Путин, который тогда был помощником Собчака. Собчак на него посмотрел и говорит: «Подожди, он чего-то хорошее говорит».

— Признайтесь, есть ностальгия по звездному прошлому?

— Ностальгии нет. Ведь популярность у меня все еще есть. Что такое популярность? Когда тебя узнают. А когда орут на концерте — мне этого не нужно. Сидишь во дворике, тетечка подойдет автограф взять: «Ой, что-то вас не видно, а как «Яблоки...»?». Я говорю: «Вы знаете, раз вы сейчас меня видите, значит, все в порядке».

http://www.peoples.ru/art/music/pop/muromov/interview1.html

Добавлено (28.11.2007, 13:12)
---------------------------------------------
Двадцать лет назад Михаил МУРОМОВ был самым популярным исполнителем советской эстрады. По крайней мере, так уверяют хит-парады тех времен. Его «Яблоки на снегу» звучали отовсюду – не спрятаться, не скрыться. На виду был и сам Муромов – яркий и эпатажный. А потом пропал – будто и не было человека. Ольге БРОДЗКА, чтобы разыскать бывшего кумира, пришлось приложить немало усилий.

Узнав, что фотосессия и интервью намечены в ресторане с «охотничьим» названием «Берлога», Михаил Муромов тут же принялся фонтанировать идеями: «А давайте я прихвачу ружье – для антуража. Но не думайте, оно самое настоящее».
Минуту я размышляла, как ответить на такое предложение: чтобы было не обидно, но в то же время убедительно.
– Хм, вы знаете, Михаил, мне кажется, не стоит – на ружье ведь нужно разрешение...
– Да чего там, – хохочет в трубке знакомый с детства голос. –
Я же знаю этот ресторан, он находится прямо напротив нашего местного отделения милиции. А у меня там все ребята – хорошие дружки.
После десятиминутных препирательств наш герой наконец соглашается, что ружье на фотосессию брать не надо.
Но, как выясняется буквально сразу, успокаиваться рано:
– Тогда вот что я придумал: принесу шашку. Знаете, какая у меня есть шашка? Мне ее казаки подарили на гастролях.
Если я останусь жива после этого интервью, потребую надбавку за вредность!

Не кочегары мы, не плотники

Это не биография, а какая-то выдержка из справочника «Все профессии». Физико-математическая школа, Московский технологический институт мясомолочной промышленности, Институт тонкой химической технологии, переводчик с греческого и болгарского, метрдотель в ресторане, гитарист и вокалист в неисчислимом количестве ВИА… А еще Муромов – мастер спорта по плаванию и обладатель разряда по боксу.
Михаил МУРОМОВ: «А в детстве у меня была мечта стать каскадером. Потому что я много чего могу. Слишком много! Вообще я в своей жизни спас четырнадцать человек от неминуемой гибели – из воды, в горах. Последний раз – не так давно. Дело было в Джунге – знаете такой перевал неподалеку от Краснодара? Там в море схлестываются два ветра – батумский и новороссийский, поэтому образуется что-то вроде воронки. Пять человек спас. Местные эмчеэсовцы мне в шутку сказали: «Ну что, подарить тебе повязку «Почетный спасатель»?»
Былые лавры не дают моему визави покоя: за эти пару-тройку часов ему хочется поведать многое. Показать, что не музыкой единой он жив. Поэтому в нашу беседу вклиниваются рассказы о малопонятных мне приборах по определению пористости тел, которые он когда-то кон-струировал, и о странном аппарате по кумбанизационной сушке, назначение и суть которого я так и не поняла, но к созданию которого Муромов вроде как тоже приложил силы. Аккуратно пытаюсь перевести разговор к теме более близкой и понятной.

А музыкой вы когда стали заниматься, Михаил?

М.М.: «Да с детства. Я еще в школе начал учиться играть на виолончели. Тяжелый, я вам скажу, инструмент».

В смысле – нелегко было освоить?

М.М.: «Нет, тяжело его было в троллейбусе на занятия музыкой возить. Вот арфистам хорошо – они арфу не таскают. И пианисты с собой рояль не берут».

Но потом вдруг – мясомолочная промышленность, аспирантура. Когда решили к музыке вернуться?

М.М.: «Когда стал работать в ресторане. Метрдотелем. У нас там был ансамбль, очень хороший. И вот слушал я их песни, слушал, слушал. А тут как раз один знакомый по кличке Кипа (он на самом деле актер, даже играл небольшую роль предателя в каком-то фильме) начал меня агитировать: мол, давай купим синтезатор, будем записывать вещи не хуже. Только свои. Он-то знал, что у меня заработки тогда были в ресторане – ого-го. Ну, чтобы было понятней: в месяц я мог покупать по машине. Так что были средства на аппаратуру. Купили мы с ним синтезатор, четырехканальный магнитофон, в Театре имени Станиславского нам дали помещение, и сделали мы там студию. А параллельно стали кропать песенки. Мне Кипа говорил: и твое запишем, и мое. Но у него бездарные вещи были, их до сих пор так никто и не знает. А вот мои сразу же пошли».

Шашки наголо

Хотя шашку Муромов на интервью брать с собой не стал, рубил сплеча – мало не покажется. Наверное, икалось в этот день очень многим известным людям.
М.М.: «И вот когда песни мои пошли, тут-то вся наша эстрада и засуетилась. Мне даже пришлось пересесть на машину классом пониже – чтобы все оставшиеся от продажи деньги вложить в эту борьбу. Надо было заметно стартовать, а против меня настроились буквально все – и Пугачева, и Антонов, и Ротару».

С чего это они вдруг так переполошились?

М.М.: «Ну как, разве непонятно? Зачем же им конкурент? Как еще меня мог воспринимать Антонов? Появился парень с гитарой, поет песни собственного исполнения. Да и для Пугачевой я тоже был конкурентом. Ведь любая ячейка в шоу-бизнесе уже считалась занятой, значит, если пришел один – другому надо подвинуться. И хотя сама Пугачева очень хороший человек, ничего не могу сказать (правда, позже окружила себя этой странной компанией – Полип Фарфоров, Боря Моисеев и прочая), однако делала все, чтобы меня вырезали из всех телепрограмм. Могу даже назвать, с помощью кого: был такой Володя Давыденко, он в музыкальной редакции работал заместителем главного. Очень влиятельный человек, и композитор сам, надо признаться, неплохой. Но все равно «резал» меня.
В общей сложности меня повыкидывали из восьмидесяти передач. Представляете мои чувства? Я уже всем знакомым и родным позвонил (мол, смотрите меня тогда-то и тогда), они включают – а номера-то и нет».

Но вы наверняка встречались с Пугачевой, с Антоновым на каких-то совместных концертах. Никогда не пытались выяснить, как коллега у коллеги: зачем это они так с вами?

М.М.: «Встречались, конечно. Помню, на одном выступлении Антонов, увидев меня за кулисами, швырнул стул, ушел на другой этаж. И это при том, что у нас с Антоновым было такое совместное босоногое детство, столько всего пройдено: он пришел в коллектив к Вуятичу, когда я еще работал в ресторане метрдотелем. Пришел аккордеонистом. Или гармонистом, если проще говорить. Потом уже купил себе такой навороченный электроорган и стал выступать сольно. А сейчас встречаемся, и он делает вид, будто меня не замечает. Пребывает в некой эйфории, не понимая, где кто. Приходится взгляд его ловить: «Юрок, здорово». – «Здорово», – отвечает, а у самого взгляд куда-то вбок, он даже не видит, кто с ним здоровается.
Я, между прочим, много с кем был знаком. Вот, помню, пригласили как-то нас, группу музыкантов (меня, Серова, Лазареву, Николаева), выступить в поддержку Собчака. Приехали мы в питерскую гостиницу, стоим около зала, чего-то ждем. Наконец появляется Собчак – в окружении свиты, само собой. Я, утомившийся от ожидания, не выдержал. Говорю: «Анатолий Александрович, я вот не пойму: зачем мы вас должны поддерживать? Вы что, падаете?» А он оказался нормальным мужиком, очень так серьезно ответил: «Да нет, просто сейчас предвыборная кампания идет». Он говорит, а я чувствую, что меня в это время кто-то сзади за рукав тянет. Оборачиваюсь, а там – кто бы вы думали? – Путин, наш будущий президент. Тогда я, конечно, не знал, кто это. Но Собчак, помню, Путина остановил: «Подожди, пусть продолжает, человек умные вещи говорит».

Да вы, кажется, рисковым парнем были в те годы, Михаил?

М.М.: «Конечно. Наверное, меня еще и поэтому вырезали из многих телепередач. Хотя порой даже нельзя было причину указать, почему я вдруг оказывался выкинут из той или иной программы. Например, я только спустя время узнал, почему меня не показали с одной из моих первых песен – она называлась «Метелица» и записывалась для новогоднего праздничного телеконцерта. Оказывается, серебристый дождик, который мне в качестве украшения обмотали вокруг шеи, так закрутился, что стал похож на крестик. Вот Лапин, который в те годы заведовал телевидением, и распорядился убрать меня с глаз долой».

Опасные гастроли

Но все-таки вы страдали не всегда безвинно, признайтесь. Я помню дикий скандал, случившийся с вами в далеком Казахстане. Вроде как на гастролях вы, будучи изрядно навеселе, сели за руль, а когда милиция решила вас остановить, устроили гонки. Стражи порядка вас таки настигли, и тогда вы выскочили из машины и, упав в сугроб, начали горланить «Яблоки на снегу».

М.М.: «Все вранье. А про этот случай вы, наверное, читали в казахстанской прессе, я помню даже название той статьи – «Опасные гастроли». Но каждое слово – вранье! Просто в Караганде, где я был на гастролях, меня возили на «Чайке». И местным милиционерам это очень не понравилось. Вот они и решили эту «Чайку» перехватить, а причиной назвали то, что артист был нетрезв – формулировка, которую часто применяют к людям нашей профессии. Про меня вообще часто писали и пишут, что я бываю нетрезв. Между прочим, именно по этой причине я в последнее время перестал ходить на различные ток-шоу. Надоело».

Но погоня была или нет?

М.М.: «Нет. Они (милиционеры) просто поехали наперерез «Чайке». Ну, водитель повернул резко вправо, мы подскочили к гостинице. Один из милиционеров – за мной. Схватил меня за руку, а сам такой маленький, плюгавенький. И я ему говорю: «Отпусти сейчас же, а то я возьму и упаду, а потом скажу, что милиционеры избивают Муромова». Как раз в это время швейцар открыл дверь, я спокойно вошел, а милиционера так и не пустили. Вы бы видели, что было с его лицом! Я ведь к тому же шел не один, со мной были еще две девочки – я, кстати, люблю, когда девушек сразу две. И тут началось такое!
К гостинице съехалось машин двадцать, все с мигалками. По-том ко мне в номер пришел замначальника угро Караганды – это я по его штанам и ботинкам понял, сам-то он был в штат-ском. Открываю дверь, предварительно загнав девчонок в ванную, и говорю ему: «Еще шаг – и я буду по одному выкидывать вас в окно». Ну, вот с этого случая все и началось. Наврали тогда в местной газете – пришлось даже обращаться в ЦК партии, в КГБ, чтобы оградили меня от клеветы».

Значит, оклеветали бедного артиста, не были вы хулиганом и скандалистом?

М.М.: «Вы посмотрите на меня. Разве я скандалист? Нет, я всегда был мирным, такой большой добряк. Спросите кого угодно из моих приятелей, все в голос скажут: спокойней Муромова нет человека».

Хорошо, а рассказы про ваши амурные похождения – тоже неправда?

М.М.: «А вот это – правда. Просто я об этом стараюсь не говорить. Но молодость бурная была, подтверждаю».

Я слышала такую жуткую, честно говоря, цифру – вроде как у вас было семь тысяч... назовем их поклонницами.

М.М.: «Да. Но это не я говорю, это вы сказали».

Еще говорят, что у вас целая куча детишек по всему бывшему Союзу. Вы с ними общаетесь?

М.М.: «Конечно. Особенно когда подрастали – с моей стороны была материальная помощь определенная».

А жена как это все терпит?

М.М.: «Я сейчас не женат. Хотя у меня была супруга, одна-единственная, кстати. Только детей у нас с ней не случилось. Несмотря на развод, продолжаем с ней общаться. Вот как раз совсем недавно она ко мне приезжала в гости. Поговорили о прошлом, о будущем».

И что планируете в будущем?

М.М.: «Честно признаться, сейчас я нахожусь в некотором раздумье. Все-таки записано – именно записано, а не написано – 250 песен, музыка к фильмам и спектаклям. Теперь думаю, куда направить свою творческую энергию дальше».
…Михаил с шиком заказывает пива – на всех. «Ну что, гуляем?» – широко улыбается он и очень расстраивается, когда слышит мою унылую отговорку про то, что пора на работу.
Я, может, и согласилась бы. Но после подобных встреч меня гложет постоянное чувство вины. Это случается каждый раз. Когда делаешь интервью с бывшими кумирами, априори знаешь: вот сейчас увидишь человека с грустными глазами, который в течение нескольких часов будет пытаться убедить тебя, что у него в жизни все в полном порядке. А ты станешь смотреть в эти грустные глаза и делать вид, что этим рассказам веришь. Но самое печальное случается потом, когда надо оформлять бравурные речи в текст. Одно из двух: либо покривишь душой, либо обидишь своего героя. Поэтому оставлю, пожалуй, все как есть, без комментариев.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

До начала своей сольной карьеры Михаил Муромов работал с различными музыкантами и группами.
В 1985 году дебютировал как певец на Московском международном фестивале молодежи и студентов. Еще через год появилась песня «Яблоки на снегу», которая тут же вывела Муромова в число самых популярных исполнителей СССР. Потом были не менее заметные «Странная женщина», «Ариадна», большой цикл афганских песен. Однако страсть певца к эпикурейскому образу жизни подорвала и здоровье, и карьеру. Сегодня Муромов продолжает выступать. Не часто, но стабильно. Говорят, что чаще всего его зовут на «заказники» в Сибирь, где «Яблоки на снегу» любят и помнят до сих пор.

http://www.mk.ru/blogs/idmk/2007/06/01/Atmosphere/247888/

Возраст: 60 лет
Главные песни: «Яблоки на снегу», «Странная женщина»
Проекты: «Высший пилотаж», соло
О музыке Перестройки

Идеолог Перестройки Александр Яковлев очень боролся за дискотеку. Когда-то она была запрещена, и если кто-то вихлялся в кадре, это сразу же выстригалось. Поэтому музыка Перестройки — это музыка, когда стало можно вихляться. Сначала все это действительно было похоже на музыку, а потом началась подергучка: «умца-умца». Я ориентировался на музыку души, поскольку у меня душа поет.

О лирике

В перестроечные времена у меня были достаточно сложные песни, которые никуда не пускали. Например, моя песня «Флюгер». В ней 113 раз повторяется одно и то же слово: «Флюгер, флюгер, я флюгер, флюгер». И так почти всю песню. Или я делал песню «Малибу» когда-то. Я пел просто: «Ай-я-яй, ту-ду-ду-ту-ду-ду», но мне сказали, что так песня не пойдет, необходимы слова. Тогда я написал «Ай-я-яй, где дымится закат, ай-я-яй, будешь весел и рад, в Малибу ты хочешь уехать совсем, а зачем…». Пришлось поставить слова. И у меня много такого есть, где бы я хотел по-другому. То же самое квадрат Малевича. Вроде фигня, а денег стоит.

О первом выступлении

Первый раз я сыграл за деньги в городе Обнинск. Народу было мало, потому что двери в буфет были открыты. Со мной была огромная группа Малышева из Тверской филармонии. Человек 14. А народу маловато, так как половина в буфете.

Об алкоголе

То, что во времена Перестройки ввели сухой закон — большая глупость. Известно же, что запретный плод сладок: люди принялись покупать самогонку, стали носить лазить через подземные ходы. Это же как с наркоманией — совершенно невозможно остановить. Лично я не курю и не колюсь, потому что это все обычные транквилизаторы. С тем же успехом можно пить колеса.

О фонограмме

Один раз снимался «Шире круг», и вместо моей фонограммы запустили песню Кати Семеновой. Пришлось 16 тысячам человек объяснять, что съемка ведется под фонограмму. Потом поехал в Кзыл-Орду, долго ехал, и когда попал на стадион, на сцене уже была моя группа «Высший пилотаж», а зрители вопили: «Фонограмма! Фонограмма!». Там правда была фонограмма, так что мне пришлось всех этих людей на футбольном поле успокаивать. Я попросил приподнять колонки, и сказал всем: «Вот сейчас все будет вживую».

О костюмах

Одежду мне всегда шила моя подружка Светочка. Теперь она в Америке, и больше мне никто не шьет.

О последователях

Есть такой Вадим Казаченко. Он у меня гитаристом в «Высшем пилотаже» работал. Вот у него похожий на мой стилек. Вообще, он своеобразный парень, и я воспитывал его пару раз, хотя и не знаю, возымело ли это какое-то воздействие.

О жизненных итогах

Я написал 3 балета, снялся в 6 кинофильмах и к 25 спектаклям записал музыку — под нее спектакли шли. Однажды мне пришлось отыграть 25 премьер спектакля «Монолог на градской площади», потому что там никто не мог справиться с последним монологом.

О будущем

Последнее время у меня было много телесъемок в Италии. Везде почему-то просили подписать бумагу об отказе от гонорара. Пару раз меня приглашали работать в продюсерские центры, но предлагали такие смешные деньги, что я отказывался. Вот Том Джонс получает 50 тысяч долларов за три песни. А я чем хуже? Я могу так спеть, что любому Джонсу или Синатре душно будет!

О фанатках

Однажды ко мне в гости пришла девушка-библиотекарь из воинской части, ей 27 лет было, еще целомудренная совсем. Она мне постель цветами обкладывала. У меня вообще девушек было много тысяч. Стыдно, но с темпераментом ничего не поделаешь. Можно проверить — давайте встречаться, девушка, я хорошо готовлю.

http://www.rollingstone.ru/article....bor_357

Певец подсчитал, что за свою артистическую карьеру успел соблазнить 7600 женщин

Михаил Муромов проснулся знаменитым сразу после исполнения своего супер-хита «Яблоки на снегу». Затем была «Ариадна», «Афганистан живет в моей душе». Женский пол умилялся знойным черноволосым инженером-технологом, и никто не предполагал, что автор патриотического афганского альбома окажется одним из самых распущенных мужчин нашей эстрады.

«Яблоки на снегу» написал за один присест

«НР» застал певца в печали. Несколько дней назад умерла его любимая мама, и теперь он остался один на всем белом свете.

— У меня нет жены, — вздохнул музыкант, — и последние месяцы все свое свободное время я отдавал маме. Она болела, и я нанимал ей няню, помощников по уходу. Теперь «холостую» один в двух квартирах — после мамы осталась трехкомнатная и моя однокомнатная на пятнадцатом этаже в Крылатском.

Будущий певец родился 18 ноября 1950 года. В детской музыкальной школе осваивал игру на виолончели, а в 1971 году поступил в Московский технологический институт мясо-молочной продукции. В начале семидесятых два года «оттрубил» в армии, в спортивной роте. На сцену потягивало всегда, поэтому время от времени работал с Ольгой Зарубиной, Львом Лещенко и Иосифом Кобзоном. И вот в 85-м году на Московском фестивале молодежи и студентов дебютировал как вокалист с песней «Яблоки на снегу». Сочинил он ее, кстати, за один присест. Читал как-то вечером томик Андрея Дементьева — и что-то нашло. Сел и написал.

По стране растут десятки «муромят»

После успеха этого хита Михаил начал бурно гастролировать, а заодно и улучшать демографическую ситуацию по всей территории СССР и даже в некоторых зарубежных странах.

— А я никогда и не скрывал, что у меня не один десяток детишек по всему миру, — сообщил певец «НР», — пятерых признал, а сколько еще есть — определить невозможно.

Не сомневается Муромов лишь насчет женщин, которые разделили с ним ложе или гримерку.

— Например, в Нижнем Новгороде в общей сложности я пробыл на гастролях пять дней, — предался грешным воспоминаниям маэстро. — И вот каждый день я четко имел по две женщины. Так что можно сказать, что с вашим городом меня связывают десять половых связей и первый мой автомобиль — «Волга».

К слову, Михаил Владимирович всем своим женщинам ведет строгий учет. На сегодняшний день он заявляет, что у него их было 7600, только не уточняет, как надолго каждая из них задерживалась рядом с ним. На мой вопрос «А как же вы их всех помните?», певец только хмыкнул: «Так многие из них мне до сих пор звонят, и ваши землячки в том числе».

Получил грамоту от Валерия Шанцева

— Теперь, кроме женщин, меня с Нижним еще объединяет и ваш новый губернатор Валерий Шанцев, — внезапно заявил новоявленный Казанова. — Дважды за свою жизнь мне пришлось выступать на концертах для инвалидов, которые в 2000 году организовывал экс-вице-мэр Москвы. И даже получил от него грамоту.

Вопрос «А появится ли он еще когда-нибудь на ТВ?», Муромова явно рассердил.

— А вы когда-нибудь видели, чтобы настоящая звезда платила за то, чтобы ее показали по телевизору или предложили поучаствовать в концерте? — вспылил экс-маэстро. — Или, например, чтобы Ален Делон попросил снять его в фильме? Я и на гастроли езжу только тогда, когда предлагают серьезные деньги. Например, у нас в городе певец согласился бы спеть за две тысячи баксов. Это с учетом, что не придется останавливаться в гостинице.

— Меня коробит, что хорошие музыканты вынуждены платить за участие в концертах на ТВ, — продолжил певец. — Например, Крису Кельми предложили поучаствовать в «Песне года», и отсчитать за это нужно было полторы тысячи зелени. Когда Крис приехал на съемки, оказалось, что желающих засветиться на голубом экране собралось больше, чем намечалось. И Крису предложили за это удовольствие «отмусолить» еще полторы тысячи зеленых. Вот поэтому и выходит, что смотрим мы по телику только «сливок», «стрелок» и тому подобных.

Поэтому зарабатывать на хлеб с маслом эстрадному ловеласу приходится от продаж вчерашних композиций:

— На днях вот только продал ремикс песенки «Флюгер», за приличный, кстати, гонорар.

Время от времени пополняют бюджет деньги от продажи картин, нарисованных собственноручно. А вот музыкальная студия, которая приобреталась для бизнеса, пылится в углу.

— Мне лень на ней работать, — заявляет музыкант. — И вообще я живу безалаберно. Раньше хоть мама удерживала, а теперь вообще спущу тормоза. И ни одна женщина рядом с собой меня удержать не сможет.

За свою жизнь Михаил Муромов успел испытать многое: писал музыку к театральным постановкам, к художественным и документальным фильмам (в том числе к кинокартине «Дура», где сыграл в 92-м году одну из ролей). Стал мастером спорта по плаванию, получил второй разряд по боксу, прекрасно ездит на горных и водных лыжах. А в 84-м году его даже наградили юбилейной медалью «50 лет Ю. Гагарину» за испытания возможностей пребывания человека в воде. В ней маэстро пробыл 60 часов. Может, такое спортивное прошлое помогло музыканту очаровать столько женщин?

Марина НОВИКОВА.

http://www.smi-nn.ru/?id=48807

О! У Вас есть электронные версии Ваших картин? Если есть, то можете выгрузить на форум - думаю, что всем интересно взглянуть на Ваше творчество!

"Молодой коммунар" 27 Ноября 2007г.

Участник проекта канала НТВ «Ты – суперстар», звезда советской эстрады Михаил Муромов дал в тульском цирке концерт для своих.
Зал цирка для современного Муромова, некогда собиравшего стадионы, остался непокоренным. На двух секторах разместилось всего не более трехсот зрителей. Впрочем, артист даже порадовался этому: «Не придется поворачиваться к зрителю задом». Арена казалась Муромову неудобной: он то путался в проводах, то не мог переступить за барьер, отделявший его от зрителей, чтобы взять цветы.
Цветов, кстати, на концерте было много. Артисту подарили полтора десятка букетов, а одна женщина внушительной комплекции преподнесла Муромову пакет, в котором был подарок ко дню рождения, который он недавно отпраздновал. «Это моя давняя подруга, - поделился артист. – У меня в Туле когда-то была даже любовь…»
Концерт Михаила Муромова длился чуть более полутора часов. Все это время артист пел «вживую» свои лучшие песни, а всенародные «Яблоки на снегу» исполнил аж три раза. Выступление прошло при практически полном отсутствии спецэффектов, ярких костюмов и подтанцовки. Главным спецэффектом своего шоу Муромов сделал откровенность: он рассказывал тулякам о своей жизни, о своих песнях, искренне благодарил их и целовал всех подходивших женщин.
После концерта за кулисами цирка было многолюдно. Артист раздал автографы всем желающим, а после ответил на вопросы тульских журналистов.

- Михаил, как вам тульская публика?
- Очень понравилась. Я вообще люблю Тулу за то, что у меня тут никогда не было врагов.

- На концерте вы сказали, что у вас здесь были друзья…
- Да, и остались. Некоторые на концерт сегодня пришли. А с тулячкой Рузанной Железняковой у нас даже был долгий роман. Это было в «послеяблочный период», году в 87-м. К сожалению, сейчас ее уже нет, она утонула. Но тульские девушки – это супер!

- Вам комфортно на проекте «Ты – супрестар»?
- У нас там своя компашка: я, Глызин, Челобанов, Веске. Мы держимся близко друг к другу.

- Можете раскрыть последние тайны шоу. Уже известен победитель?
- Мы ничего не знаем, все решается в последний момент там (указывает пальцем наверх).

- Не жалеете, что согласились на такую авантюру?
- Это не совсем авантюра, нас там холят и лелеют, как скаковых жеребцов. Для меня этот проект – возможность пообщаться с ребятами. Я только тогда согласился участвовать, когда увидел фамилии тех, кто там будет. Не всегда мне нравится то, что предлагают петь, но с этим приходится мириться. Мне нравится один из продюсеров проекта – Доминик Джокер. Он немного сдвинут в сторону рэпа. «Я, ты, он, она, вместе целая страна» - это был первый советский рэп.

- Как вы относитесь к судьям? Считаете, что вас оценивают по достоинству?
- Очень интеллигентный малый Александр Ревва из «Comedy club». Понравился Влад Топалов, люблю людей, у которых при улыбке грустные глаза. Значит, он думает что-то. А когда при улыбке глаза, как у Киркорова, бешеные, то это смешно.

- А молодые певицы: Максим, Слава?
- Они смешные. Кстати, Слава, поставившая мне на концерте низкую оценку, потом на форуме в Интернете извинилась за это.

- Вы обижаетесь на такие оценки?
- Я перестал обижаться, когда стал сниматься на телевидении, потому что меня вырезали 180 раз из всех программ. У «Яблок на снегу» был трудный путь на сцену. И только когда я был в Сан-Франциско, и эту песню пел со мной весь ресторан, ее признали у нас.

- Сегодня «Яблоки на снегу» - ваша визитная карточка. Вас не утомляет петь ее на каждом концерте?
- Я долго боролся за эту песню, долго объяснял всем, что она из себя представляет, поэтому она мне очень дорога.

- У вас часы на правой и на левой руке. Откуда такая мода?
- Есть у меня такая слабость. Я обычно объясняю, что на одних часах у меня московское время, а на других – время Сан-Франциско. Разница между этими городами составляет ровно 12 часов, так что стрелки показывают одно и то же…

... И проснусь я в мире невозможном,
Где-то, между будущим и прошлым.

Думаю, что это прикол такой. Между Москвой и Сан-Франциско разница ровно 12 часов. То есть стрелочные часы и в Москве и в Сан-Франциско показывают всегда одинаковое время.

Муромов же всегда носит двое часов (на одной и другой руке). Почему он это делает - я не знаю. Надо у самого Михаила Владимировича спросить.

Так вот, когда его спрашивают, почему он носит двое часов, он отвечает, что они показывают "разное" время.

Михаил Муромов - самый неприхотливый участник шоу. Он всем доволен и проявляет терпение даже тогда, когда гример пытается замаскировать на его лице тональным кремом следы его былых подвигов. Рассказывая мне, каким успехом он когда-то пользовался и продолжает пользоваться у женщин , Муромов неожиданно вспоминает, что пора бы закапать капли в глаза. "Пойди, кликни мою овчарку, - просит меня автор "Яблок на снегу", - чтобы она закапала". Пока я, потрясенная, пытаюсь найти глазами чудо-собаку в студии, Муромов объясняет мне, что так он зовет одну из своих секретарш. За час до выступления Муромов начинает распеваться. Ходит по комнате, приставив кулаки к губам. Дует в них, как в раструб ракушки. Получается звук, похожий на брачный рев Тарзана или Маугли. Это странное звукоизвлечение - эксклюзивная методика распевания, разработанная Михаилом Муромовым. После нее его бархатистый, но в то же время щекочущий нервы скрипучий голос начинает звучать в полную силу. Шура, волнуясь перед выступлением, расчесывает волосенки пластмассовой вилкой, которой только что ел салат, и громко жалуется Сергею Звереву на блестящие рейтузы, в которые его обрядили стилисты программы. Алексей Глызин чаевничает с Анне Вески и Ольгой Зарубиной без перерыва час или два подряд. Азиза на диване создает себе начес. Репортер программы Вадим Такменев в пиджаке Святослава Бэлзы - с бантом на шее - нервничает и сторонится надоедливой пишущей прессы.

Желтая газета / №45

Михаил Муромов был безумно популярен в начале 80-х – его «Яблоки на снегу» сразу стали непререкаемым хитом, а в самого певца были влюблены все женщины Союза. Однако построить свою карьеру на десятилетия Муромову не удалось. Да и кто из советских звезд остался ныне на плаву? По пальцам перечесть.

Нынешние звезды петь не умеют

По жизни кочки и ухабы. Но неизменно любят бабы– Михаил, куда вы так неожиданно исчезли в начале 90-х?
– Да никуда я не исчезал – сочинял песни для театра и кино, выходили мои диски, двенадцать штук. Если вы захотите их сейчас купить, не получится. Есть множество хороших и разных исполнителей – и «Блестящие», и «Кряхтящие», и «Сливки», и «Масло сливочное», а моего диска вы не купите даже на рынках. Просто никогда не пихался, не толкался и не пролезал вперед любой ценой. Сегодня же главный – не музыкант, не исполнитель, а продюсер, потому что у него водятся деньги. А за них любой дурак раскрутится! Представьте себе картину: пришел Ален Делон к Копполе и говорит: «Слышь, Коппола, я тут сняться хочу, на тебе пару миллионов» (смеется).
– То есть сегодня могут раскрутить любое дерьмо, лишь бы было сговорчиво?
– Ну, дерьмо не дерьмо, а петь-то они точно не умеют, нынешние-то звезды. Куда им против той же Ольги Зарубиной, с которой мы сейчас вместе участвуем в проекте «Ты суперстар». Маленький такой комарик сушеный, но выдавливает из себя такие ноты, что никому не снилось.
– Особенно не снилось тем, кто сидит в жюри этого проекта?
– Я на них смотрю с удивлением и улыбкой. Даже один раз после выступления, когда они там накидали мне три балла, вышел и говорю: давайте ваши «трешки». Жаль, из эфира это вырезали. Были там, правда, и неплохие ребята. Жаль, Влад Топалов выпал из состава жюри. У него удивительно печальные глаза и удивительно сочная улыбка. Видно, он добрый человек. Критик Соседов – это, конечно, нечто (копируя голос Соседова). Ну, кто там еще? Максим, которая не мне, а себе поставила три балла. Ее можно только пожалеть. У нее, кстати, концерты сняли, народ билеты сдал после истории с этой «трешкой», которую она сама себе поставила. Или Бьянка, которая трясет и тем, и этим местом. Пусть трясет, по молодости все показать хочется.
– А зачем вы вообще согласились участвовать в этом проекте?
– Если честно, сначала был сильно против. Нет у меня проблем ни с гастролями, ни с деньгами, кто бы что ни говорил на эту тему. Сочиняют всякое про тех, кто интересен публике. Так что причин, которые уже потом присочинили для сценария, у меня не было. Но мне показали список, кто там участвует, а это все мои друганы – и Глызин, и Челобанов, и Вески, и Зарубина. Было время, мы встречались на гастролях и всегда друг друга поддерживали в сложных ситуациях. Я этих людей увидел и подумал: раз они в колоде, то и я буду. Тем более пообещали еще и бассейн с неограниченным посещением. Бассейн, правда, оказался таким маленьким, что я его за один гребок проплываю. Так что даже тренер по фитнесу говорит: мне обещали артистов привести, а ты спортсмен какой-то, зачем ты здесь нужен (хохочет).

С семейной жизнью мне не везет

– Момент с вашим неожиданным спасением, когда Алена Апина отдала вам свои голоса и ушла из проекта, – тоже сценарный трюк?
– Для меня это все было неожиданно. Я ничего не знал. Потом мы у Апиной на даче жарили шашлык, и выяснилось, что это была ее инициатива. Да и вообще для меня был шок, что я все время был лидером по зрительскому голосованию, а тут вдруг говорят, что разница у нас с Апиной в два с половиной раза. Так они пытались изобразить, что я проиграл. Но Алене большое спасибо, она прекрасный человек, и говорю я это не потому, что она мне свои баллы отдала.
– Вы и вправду любимец зрителей – по итогам зрительского голосования вам все время дарят бытовую технику. Наверное, в основном женщины голосуют. Вы ведь, по слухам, большой ценитель женской красоты.
– Я простой гуляка и бабник. Люблю девок и не скрываю этого. Однажды был концерт в Туле, так у меня ноги дрожали после угарной партизанской встречи с местными красавицами… Девушек было несколько, и были они, скажу я вам, супер (мечтательно зажмуривается). Пара из них позже пели у меня в подпевках. Потом из зала мне кричали: «Мишань, как девчонки в Туле?» Я говорю: классные девчонки! А у самого ноги дрожат, а мне петь еще целый концерт. Я, кстати, и жену свою Тамару любил, но мы уже давно разошлись, хотя она образованная, прекрасная женщина. Но – не срослось что-то. Да вообще мне что-то с семейной жизнью не везет – не нашлась еще такая, которая могла бы обуздать мой буйный норов. Я ж по гороскопу Тигр, да еще рожденный ночью, а Тигры все одиночки. Но с женщинами всегда был накоротке, любил их да и сейчас люблю.
– Это заметно – вон и в раздевалке на проекте вас застали с одной такой…
– Вы про эту мулатку из подтанцовки, что ли? Ну, во-первых, видно на фото, что она в трусах. Во-вторых, меня там согнули и не сказали подтянуть живот. А у меня ведь нет такого живота, как на фото, посмотрите. (Задирает майку.) Но когда человек стоит, согнувшись, у него, конечно, живот выпирает. Это была выдумка, не будем говорить, с чьей стороны. Даже не знаю, как я попался на это.

Путин дергал меня за пиджак

– Читал вашу биографию и думал, что судьба вас от музыки как-то все время отталкивала, а вы все равно упорно к ней стремились.
– Музыка всегда в моей жизни шла параллельно всему остальному. И в институте мы играли буги-вуги и деньги зарабатывали, потому что на школьном вечере сыграть – это сразу 10–15 рублей на нос. Плюс фарцовка деньги приносила. Это сейчас называется бизнес, а раньше все это было криминально, но меня, слава Богу, судьба уберегла. Бизнес был очень прибыльным, я мог помогать родителям, потому что они, будучи профессорами, имели невысокую зарплату.
– Перед выборами модно мелькать в политической тусовке. Вас там что-то не видно.
– Один раз выступал на концерте в поддержку Собчака. Подхожу я, значит, к Собчаку и говорю шутейно: «За вас и так народ пойдет голосовать, зачем вам поддержка? Вы разве падаете?» Чувствую, сзади меня кто-то дергает за пиджак. Смотрю, какой-то невысокий человек совершенно незапоминающейся внешности. Потом оказалось, что это был Путин, он тогда в помощниках у Собчака был. Собчак на него тогда посмотрел выразительно, и тот сразу же куда-то исчез.
– Чем занимаетесь в свободное время?
– На первом месте – женщины. А еще люблю убирать в квартире и смотреть на голубей. У меня покрышка стоит на балконе, и в ней голуби все время сносят яйца. Вот боюсь, сейчас холода наступили, смогли ли они высидеть птенцов? Даже некогда посмотреть с этими проектами и делами.

Добавлено (16.12.2007, 20:59)
---------------------------------------------

МИХАИЛ МУРОМОВ: «С «ЯБЛОКАМИ НА СНЕГУ» МЕНЯ ЗАМУЧИЛИ!»

№49 (52) от 7 декабря 2007, "Челнинская неделя"

Проект НТВ «Ты – суперстар», о котором шла речь в нескольких «звездных» интервью для «Недели», покинул Михаил Муромов. Наша телефонная беседа с некогда популярным певцом состоялась еще до того, как возникла идея «второго пришествия» в шоу-бизнес звезд прошлого. Но было заметно, что артист полон желания работать и старается не забывать своего слушателя. Как выяснилось в ходе интервью, Михаил Муромов – человек разносторонний

– Так, значит, музыка не стала для Михаила Муромова вторичным делом, как подозревали многие ваши поклонники?

– В целом, нет – она по-прежнему первичная. Я выпустил десятый диск, а в голове еще есть мысль спеть русские народные песни и выпустить диск с музыкой театра – все-таки написано 25 часов музыки для театра и кино, и там есть такие произведения, за которые не стыдно.

– Вернемся в 60-е годы. Готовил ли серьезно себя юный москвич Михаил Муромов к музыкальной деятельности? Инструмент, на котором вы учились играть – виолончель – довольно непростой.

– Да, я учился играть на виолончели, а потом и игре на гитаре меня обучил друг Володька Антоненков. Потом начались турпоходы, к которым, естественно, больше подходила гитара. Так что с виолончелью было покончено, и в девятом классе я организовал ансамбль: у нас был колокольчик на бас-гитару, небольшие динамики мы вывинчивали из транзистора «Эстония» и делали из этого колонки. Играли в основном «Битлз», к тому же тогда еще был моден ритм-энд-блюз, и у меня было несколько произведений в этом ключе. Потом в институте создал ансамбль, и в армии тоже, и хотя я служил в спортроте, мы выезжали в клубы, в подразделения и давали концерты. А забросил я все это, когда пошел работать в ресторан. И хотя меня постоянно укоряют этим, там я стал зарабатывать деньги и спокойно сочинять песни. Первой известной была «Стюардесса», попавшая в сборник «Эстрада-83».

– Михаил, а почему вас укоряли рестораном? Что в этом было такого ужасного?

– Да потому что говорили: «Кто он такой! Он – бармен!». Во-первых, я не был барменом – я работал метрдотелем, и моя работа заключалась в том, чтобы принять гостей, чтобы их хорошо обслужили, не обворовывали, «прижать» шеф-повара, чтобы он давал правильный выход. И все равно мной были недовольны, хотя в 1981 году я уже появился на телевидении с «Лебедиными озерами» и «Птицей – синее крыло». Чего только про меня не писали, особенно в «Советской культуре»: «Какое право имеют редакторы брать неизвестного, ниоткуда взявшегося?»

– Скорее, вам очень сильно завидовали.

– Безусловно! И как бы они ни давили, а песни мои крутились – и «Флюгер», и «Метелица», и «Желтая дорога». Приезжаю я как-то в Челябинск, где мне впервые предстояло выступать во Дворце спорта, а это все-таки серьезно. И из каждого ларька звучит: «Сразу от порога-а-а желтая дорога-а-а». Приятно!

– Далеко не последнее место в вашей жизни занимал и спорт – у вас были приличные успехи в боксе, вы – мастер спорта по плаванию…

– В боксе у меня успехов не было – так, первый разряд, и все.

– Ваш коллега, бард и певец Олег Митяев как-то сказал: «Спорт – это яд». Вы с ним согласны?

– Нет. По плаванию я был в стране шестым. Мы примерно одного возраста с Володей Буре – папой Павлика – он был первым, а я шестым. Но мне этого было достаточно, потому что я был занят еще научной работой. Уже когда бросил заниматься, то плыл с Ильичевым – был такой пловец, олимпийский чемпион – и как-то было странно, что олимпийский чемпион мне проиграл! А почему? Да потому что мало кому удается удержаться – все в основном набирают лишний вес, и все заканчивается. А потом, у нас в стране спортсмены не устроены, это удалось только единицам. Так что спорт ядом назвать нельзя. Спорт, скорее, адреналин, а это очень хорошо.

– Значит, не было планов стать олимпийским чемпионом или хотя бы чемпионом Европы?

– Нет, такого не было. Меня поначалу выдернули из водного поло – я одно время сильно болел и не тренировался, и время прошло – ребята в плавании ушли вперед. Но отец на меня все время наседал: «Ты в водном поло, в водном поло!» Поэтому я поиграл в поло, а потом вновь вернулся в плавание, и меня взяли. Для родителей это было уже другое дело! А представляете, сколько пришлось выдержать от родителей всяческих нападок за то, что я бросил аспирантуру и пошел в ресторан: «Ты опозорил семью!». А у меня была интеллигентная семья! А потом в мой адрес звучало: «Да каким композитором? Ты что!»

– И в начале этого композиторского пути вы работали с Ольгой Зарубиной, Львом Лещенко, Иосифом Кобзоном. Это было разовое сотрудничество?

– Да. Когда я написал «Птицу – синее крыло», в стиле рок-баллады, телевизионный режиссер мне сказал: «Я тебя возьму в передачу, но ты должен сделать песню в дуэте, и чтобы она была веселая! Вот тогда пустим!» И Оля Зарубина спела слова птицы! С Лещенко мы записали песню «Моя Москва». А Кобзон просто взял и спел «Странную женщину». Он как-то позвонил мне и попросил ноты. Я ответил: «Иосиф Давыдович, возьмите фонограмму – готовую минусовку – и пойте под нее!». Он ответил: «У меня оркестр». Он из тех немногих, кто действительно может ее спеть. А ведь исполнять эту песню в три октавы, а это очень непросто. Одно дело, когда Пенкин хвастается, что он в четыре октавы поет, но он включает фальцет, и это уже не голос. Я тоже так могу – без проблем!

– Давайте вернемся в прошлое. Большая ли была конкуренция в конце 80-х со стороны «Ласкового мая», «Миража»? Ощущали ли вы ее?

– Они стали использовать в своих песнях то же, что и я. Допустим, пентатонику, которая есть в «Яблоках на снегу», и такое китайское вступление. Я вообще «Яблоки» держал очень долго – в 1985-м написал, в 86-м записал, и только в 1987-м весной выпустил. А в 1988 году меня теледеятели сами пригласили в программу «Песня-88» – им деваться просто было некуда!

– Признали, получается?

– Да. А люди под эту песню рождались, сходились, разводились. В гостинице в номер приходишь – из соседних окон «Яблоки на снегу»! А я знал, что так и будет. На пластинке «С новым годом» «Яблоки» были вторыми по счету, и я приезжал на фирму «Мелодия», где они предлагали людям все прослушать, и моя песня вся была заезжена. Да и сейчас меня с этими «Яблоками» замучили!

... И проснусь я в мире невозможном,
Где-то, между будущим и прошлым.

Спасибо, что находите новые материалы, и развиваете наш проект!

У меня ситуация более запущенная. Из разряда - дурная голова ногам покоя не дает.
Около года назад, роясь в "Меломане" в куче МР3, я наткнулась на диск М.М.. Наткнулась, остановилась, подумала: - Что, ностальгия замучила? И сказав себе: - А не фик душу зря травить!!!! - не купив диск, понеслась дальше. Больше диски М.М. я нигде не встречала.
Вот и думаю теперь: - Ну, не полная ли дура я была?

... И проснусь я в мире невозможном,
Где-то, между будущим и прошлым.

Выдержка из интервью с Ларисой Рубальской.

- Насколько я помню, в своё время ваши песни исполнял Михаил Муромов. Не расскажете о сотрудничестве с этим певцом?

- Вы знаете, Мише очень нелегко пришлось пробиваться в своё время, его запрещали, снимали с эфиров. Наверное, все эти переживания и сказались на Мише. Когда я написала песню “Странная женщина “, её показывали разным композиторам, но на стихи никто не реагировал, хоть они и нравились музыкальным редакторам. Я хотела, чтобы её исполнил Александр Серов, но стихи не понравились Игорю Крутому. Потом кто-то из музыкальных редакторов привёл к нам домой Муромова. Мы разговорились за рюмкой чая, и я показала стихи Мише. Он к тому времени уже успел прославиться “Яблоками на снегу “ и был узнаваем слушателем. Как сейчас помню, когда Миша появился у нас дома, был такой красавец спортивный, накаченный и очень доброжелательный. Для него тогда было очень важно, в каком ракурсе его фотографируют, как он будет выглядеть в газете или журнале. Это был 1987 год. Мише понравились стихи, и мы на этом расстались. Очень скоро он мне перезвонил и сказал, что написал песнюшку. Он пригласил меня на популярную тогда программу «Шире круг» послушать, как он исполнит эту песню. Пришла на программу, и когда объявили Муромова, грянули такие аккорды, он вышел, раскинув руки, как птица, и запел эту песню. Я до сих пор не могу забыть те ощущения, эмоции захлестнувшие меня. Током пробило с ног до головы! Когда песня закончилась, стало понятно, что подобные ощущения испытала не только я, а весь зал. Потом смотрела запись той программы по телевизору и видела, как многие женщины в зале просто плакали, когда пел Муромов. С Мишей очень легко работалось, и музыку он писал замечательную. Иногда он мне звонит, и мы болтаем обо всём.

07.02.2008 18:21 | Вечерняя Москва

Михаил Муромов в 90-х гремел на всю страну с "Яблоками на снегу - розовыми на белом". А затем надолго пропал из виду. Чего только не происходило с артистом за эти годы! Он стал фантомом, человеком-мифом. Призрак Муромова жил чуть ли не в каждом московском дворе, и в каждом дворе находились свидетели его опасных приключений. Но Михаил Муромов сумел пережить нелегкий период жизни. И вышел из него победителем. Сегодня он вновь популярен и востребован. Народ млеет, глядя на него. И это неудивительно: представить себе нашу эстраду без такого джигита поистине невозможно.

Много мозгов - плохо спится

- Михаил, вы на долгое время выпали из обоймы. Трудно возвращаться?

- Почему выпал? По радио у меня звучат песни. Ну да, мало, конечно. Но это потому, что мне немножко лень ехать куда-то. А я мог бы отвезти пару mp3 - у меня пятьдесят семь новых песен - и все бы закрутилось. Но я не бедствую - это раз. Во-вторых, у меня в последнее время было много хлопот. Я потерял родителей. Перед этим строил маме дачу. На это тоже много времени ушло. Пришлось поменять три бригады. Все были пьяницы и сачки. Построил. Мама успела там пожить только года четыре. А вообще я по зодиаку парящий орел. Есть такой американский зодиак. Орел летит так, посматривает, посматривает. Что-то увидел интересное. Подлетел, посмотрел. Не суетится. Я рисую еще. Вот, например, нашел в квартире губную помаду. Ко мне пришло вдохновение, и я губной помадой нарисовал картину на зеркале. Пишу еще. Рассказики такие интересные. В основном юмористические. Стихи. Но в поэзии у меня все только назидательное получается. Вот у Грибоедова - родственника моего по отцовской линии - комедия называется "Горе от ума". Почему? А потому, что когда слишком много мозгов, оно, честно говоря, и спать другой раз трудно. Вот я иногда даже вскакиваю ночью. У меня какая-то мысль - раз! И я ее сразу записываю. А иногда лень подниматься. Вот дали мне стихи: "Флюгер флюгер флюгер - я/флюгер флюгер флюгер - я". И я лежал-лежал, лежал-лежал, потом вдруг вскочил и напис ал песню "Флюгер". Сделал синкопки такие. Сразу по-другому стало звучать. Я люблю все разнообразить. У меня нет такого: сделал одну песню - ага, удалась. И дальше в этом ручье поплыл.

- Но почему народ в большинстве своем знает только "Яблоки на снегу"?

- А афганский цикл? А тот же "Флюгер"? А "Теплые ливни"? Не-ет. Я просто не выступаю по мелочам. Эти казино - всякая эта ерунда. Ну, играл в футбольной команде ("Старко". - Е. К.). Но там очень неприличные люди были. Те, с кем я начал, хорошие ребята, а потом подключились другие. У меня даже гдето валялся этот договор, который я назвал "поначалу". Люди, скажем так, воровали. Можешь себе представить? Входит в автобус наш спонсор и раздает ребятам деньги - бонус к гонорару. Ему понравилось, как мы сыграли, и он решил нас поощрить. Так один из устроителей на него наскакивает, начинает вырывать у него деньги. Засовывает их себе в карман. Мне это было так странно! Другой раз мы опять хорошо сыграли - получили гонорар, я предложил: "Давайте соберемся с нашей технической частью: с массажистами - со всеми... и скинемся на них". Но те же люди встряли опять: "Да уже всем раздали! Уже все получили свою зарплату!" А я думаю: "Ну что, нельзя побольше денег дать? Жалко, что ли?" Мне это все претит.

- Вы в бутылку часто лезете?

- Ну а зачем? Да пусть он этими деньгами подавится! Че я буду себя унижать? Конечно, я могу в морду дать. В основном из-за хамства. Или из-за слов некоторых, которых я не терплю. Бывали случаи, когда я дрался один против шестнадцати человек. Лицо потом было похоже на кровавую дыню. Это с солнцевскими я поцапался. Мне было сказано неудачное слово. Я решил это дело не оставлять. Троих срубил. Но что можно сделать, когда тебя шестнадцать человек лупят? Там к тому же узкое пространство было, двигаться невозможно. Я повис у них на руках, как на канатах. Меня трое держали за одну руку и трое за другую. А они ребята крепкие. Побили меня. А потом просто ушел, и все. (С гордостью.) Но троих я все-таки срубил. Их уже ч астью нет в живых. Равно как и моих грабителей, которые обчистили мою квартиру. Милиция рыпалась, рыпалась. В результате пришлось мне самому искать. Это давно еще было, в 1993 году.

- Много украли?

- Много. Шесть сумок спортивных вынесли. Обидно другое. У меня был орден Ленина Льва Оборина (пианиста. - Е. К.), мне его подарила его дочка Оборина. Рубль Петра I - призовой. Была такая медаль, называлась "За отвагу". Но сделана она была из рубля. Аппаратуры много вынесли. Шубы норковые, которые я своей подружке покупал - ей надо было ехать за границу. Ну, много. И все хорошие вещи. В милиции поковырялись, поковырялись. Мне стало смешно. За это время эти бандиты друг друга перерезали. Одному отрезали уши и яйца и утопили в болоте. Другого посадили на ножи в бильярдной. Я же с их главарем лично встречался - его потом самого убили. Он меня стал просить, чтобы я сделал концерт. Хотел собрать денег, чтобы в зоны рассылать. Они же вербуют охранников в определенный момент: ему пора выходить, он его вербует, и тот потом на него работает. Я сказал: хорошо, но мне надо сначала свои гастроли отработать.

- На зоне?

- При чем тут зона? Нет, я имел в виду - свои концерты отработаю. А в тюрьме я работал: в Бутырке, в специзоляторе для особо опасных молодых преступников под Ташкентом.

У меня на лице двенадцать шрамов

- Как впечатления от тюрьмы?

- А вы знаете, я просто очень хорошо вижу теплое лицо. Когда у человека теплое лицо, скорее всего, он случайно попал в такую ситуацию. Вот у меня, например, есть очень хороший друг. Не приятель, не знакомый. А друг. Он любил девушку одну. Она его оставила постоять на углу. На шухере то есть. В это время ее приятели обносили квартиру. Но он ничего об этом не знал - просто стоял, ее ждал. Потому что любил ее. Их поймали. Но эти бандиты так его уболтали, что он на себя все взял - будто бы он руководил грабежом. Сел. Пятерку ему дали. А он боксер - мастер спорта в тяжелом весе. Он там комуто дал по башке. Ему добави ли срок. Он бежал. Его поймали. Он милиционеру, который его поймал, тоже дал по башке - и убил. В итоге он вот так ни за что двенадцать лет получил. Практически ни за что!

- Не боялись, что и с вами может что-то подобное случиться?

- У меня свой особый взгляд на все, что происходит. Я один раз избил четырех милиционеров, а мне дали всего 15 суток. Просто они были в штатском. Они меня поймали зачем-то. А удостоверение показали в полной темноте. Я стал убегать, они - догонять. В итоге пришлось их побить.

- Сразу четверых?

- Я же спортсмен. В прошлом. Сейчас - физкультурник. На лыжах бегаю на равнинах, на горных катаюсь. Че-то еще делаю. С трамплина не прыгаю. Вот давно у меня не было скакалочки. Я со скакалочкой могу попрыгать. Тысячу прыжков за один раз.

- А почему с вами это все происходит? Почему вы попадаете в эти передряги?

- Потому что я доверчивый. У меня на лице двенадцать шрамов. Если вы посмотрите внимательно.

- Вас часто подставляли?

- В основном должники. Если бы мне все собрать, что я давал в долг, я бы вам с удовольствием мог бы построить дачу. Та-а-ак (оглядывается по сторонам в поисках своей помощницы). А где моя овчарка-то? Ушла? А закапнуть в глазки? (После возвращения помощницы.) Вот вы знаете, какая столица в государстве Буркина-Фасо?

- Понятия не имею.

- Уагадугу.

- Вы энциклопедист?

- Это моя настольная книга - энциклопедия. Я прочитал половину Брокгауза и Ефрона. А там восемьдесят четыре тома. Начал читать про русско-турецкие войны, потом про парусную навигацию, потом на слово "проституция" много прочитал. Какая бывает проституция, как она развивалась. На слово "монеты", на слово "рубль". Деньги - это отдельный параграф.

- Я смотрю...

- Ну, во-первых, вы не смотрите, а слушаете. Хотя мы говорим: "я смотрю". Это - русское. Это правомерно.

- Вы так тщательно следите за правильностью родной речи?

- Да, и не упускаю возможности поправить. В деликатной форме.

- Какие неправильные употребления слов вас особенно бесят?

- Меня ничего не бесит. Я очень уравновешенный человек. Меня хамство бесит. И некоторые слова, обидные мне. Могу за них и в репу дать. Но уже давно не бью, потому что все руки переломаны. Теперь только по мягким местам: голени, промежности, колени, уши. Очень люблю по ушам ладошками - бах-бах! Тогда контузия получается.

Мои подружки крепче мужиков

- Вы и в любви такой необузданный?

- Я пытаюсь себя сдерживать. Но удается это плохо. Но что касается любви, любовь - это одно, а увлеченность - совсем другое. Это вот: увидал - засопел - "где живете?" Я вот тут с одной девушкой познакомился за деньги. Но она пришла ко мне. Три дня пробыла. Все убрала, перестирала. Пыль вытерла. Даже на балконе голубиный помет убрала. Никаких денег не взяла. Красивая! Рыжая. Талия тонкая. Щиколотки тонкие. Коленочки тонкие. Глаза белесые.

- От женщин у вас всегда отбоя не было?

- В прессе даже количество подсчитывали. Но я не донжуан. Просто у меня был период особой интенсивности встреч. У меня жена была. Любимая жена - я женился по любви. Мы с ней, кстати, даже встречались недавно. Но тем не менее до жены я мог иногда человека два-три успеть.

- Поклонницы достают?

- Они наяривают по телефону. Но я этого не люблю. Я люблю сам атаковать. Я тигр. У меня атакующй стиль.

- Сейчас у вас есть дама сердца?

- У меня есть пара-тройка подружек, с которыми я периодически общаюсь. Они - крепкие друзья, гораздо крепче мужиков. Можете представить? Двадцать пять лет общаемся. Мы познакомились, когда я был еще никто. Это потом я рос-росрос. Я был в Париже - они бабушку мою похоронили. А бабушка у меня пережила двадцать три инсульта.

- Как вы свежим глазом оцениваете сегодняшнюю ситуацию в попмузыке?

- Народу ее навязывают. Особенно молодежи. Мы же знаем, что молодежь очень легко на все поддается. Плохо, что дети это слушают. Как Гимлер говорил: "Если мы сейчас упустим девятилетних, мы упустим их навсегда". Это бездушная музыка. В ней нет никакой духовности. Вот Визбор - это музыка духовная. "...И лыжи у печки стоят, и по старинной по привычке мы садимся в электричку..." Музончик там даже есть. Несмотря на то что песни под гитарку.

- Вы бы хотели вернуть массовую популярность?

- Я всегда говорю, когда меня об этом спрашивают: пойдемте на улицу. И посмотрим, как меня узнают. Семь метров пройдем - и за мной побегут. Всегда узнают. И еще пальцем тычут: "Во, яблоки пошли!" Я поэтому мало хожу в публичные места. Не люблю, когда начинают сопли размазывать об лацканы. Противно. Я иногда воспитываю людей. Трачу много времени на то, чтобы объяснить, как надо себя вести.

- А выпить зовут? Хлопают по плечу?

- Таких очень много. Ну, я посмотрю, в каком он состоянии. А так могу взять за мизинец и - сломать мизинец. Это очень больно. Нет, ну а что? Заговаривать с посторонними - это первый признак сумасшествия.

- О вас многое рассказывают. Говорят, что видели вас там-то и там-то. Что вы якобы бутылки собираете.

- Ну, вы можете себе это представить? Это странно. Это просто смешно. Я вам скажу так: с восьмого класса у меня не было случая, чтобы у меня не было денег. Уже подростком я зарабатывал деньги: играл на гитаре на вечерах. Потом много занимался фарцовкой. Теперь это называется бизнес, тогда - фарцовка. Да, был период - было маловато денег, но я все равно подрабатывал. Я работал. Я делал массаж, я работал в бане мойщиком. Это все было, когда я еще не работал в ресторане. А в ресторане вообще было денег сколько угодно. У меня деньги были всегда. Я выступаю много. Мне же надо за воду платить, за соль, за спички. За квартиру, машину. Тут пять тысяч, там пять тысяч. Надо работать.

Досье ВМ:

Михаил Муромов родился 18 ноября 1950 года в Москве. Учился в детской музыкальной школе по классу виолончели, окончил среднюю математическую шк олу, в 1971 - Московский технологический институт мясомолочной промышленности. В 1972-73 гг. служил в армии, в спортроте. Работал с различными музыкантами и группами ("Славяне", "Фристайл", с Ольгой Зарубиной, Львом Лещенко, Иосифом Кобзоном, с оркестром Анатолия Кролла). Дебютировал как певец на профессиональной сцене в 1985-м на Московском международном фестивале молодежи и студентов. Песня "Яблоки на снегу" стала фонографическим дебютом Михаила Муромова в 1987-м. В конце 80-х - начале 90-х много гастролировал по СССР и зарубежным странам (в том числе в Афганистане). Мастер спорта по плаванию, имеет 2-й разряд по боксу, ездит на горных и водных лыжах.

Елена КАРПЕНКО
При перепечатке данной статьи или ее цитировании ссылка: Газета "Вечерняя Москва" на первоисточник обязательна.

... И проснусь я в мире невозможном,
Где-то, между будущим и прошлым.

Да уж, я тоже читала и эмоции переполняли.

Например, под Рождество была хохма! Наши коллеги из другого города отловили пьяницу у пивного лотка. Он милицию увидел одним глазом и давай улепетывать! Схватили, встряхнули... И тут он как заорет: "Не имеете права! Я Михаил Муромов!" Ребята смеются, а он как затянет: "Что же мне с ними де-а-лать... С яб...блоками на-а снегу?!" Кстати, внешне, по словам ребят, он чем-то смахивал на того известного певца, только был чуточку моложе. В вытрезвителе при нем обнаружили паспорт. Представьте себе - однофамилец! Причем тезка и по имени, и по фамилии, а по профессии, как выяснилось позднее, - токарь... Теперь ребята шутят: "У нас сомнения до сих пор остались. А вдруг мы в канун третьего тысячелетия не дали настоящей звезде упасть? А ведь могло бы любое желание сбыться!"

Разумеется, услышав столь трогательную историю, мы не могли не предоставить слово самому Михаилу Муромову:

-Я СПРАВИЛ третье тысячелетие в вытрезвителе? Что за бред! Мужик выдавал себя за меня? Мало ли сумасшедших на свете! Он самозванец... Был похож на меня внешне, как две капли воды? Надо же, какое совпадение! Всю жизнь мечтал встретить своего двойника, но, видно, не судьба... Не родился еще человек, столь же талантливый! Горланил "Яблоки на снегу"? Ах, так это мой поклонник! По паспорту Муромов? Гм... Это уже не смешно. Послушайте, что вы мне голову морочите! Я вообще в праздники из дома не выходил. В вытрезвителе за всю жизнь ни разу не был, даже на экскурсии. Предпочитаю пить дома (так безопаснее), хотя делаю это довольно редко, особенно в последнее время. Зато я часто забирал из вытрезвителя своих друзей (они до сих пор умудряются туда попадать), но по возможности я всегда стараюсь оставлять их у себя на ночь (если, конечно, мы праздновали что-то у меня дома). Кстати, хочу дать один совет женам пьющих мужчин: никогда не встречайте своих пьяных мужей "со сковородкой в руках". Все равно этим вы ничего не добьетесь. В следующий раз муж либо вообще не вернется домой, либо даже не вспомнит утром о вашем семейном скандале накануне. Лучше молча уложите его спать, а утром вежливо намекните ему, что он был не прав. Уверен, таких жен мужики будут носить на руках!

Оксана БАРЦИЦ
АиФ Суббота-воскресенье, #04 (23/01/2001)

06.02.2008 №5 Жизнь. Ижевск.

1. Я пришел бы в костюме подраздетого мушкетера, потому что люблю сапоги, белые рубашки и шляпы. (О других предметах одежды популярный певец не упомянул. Наверно, это не значит, что Михаил появится перед публикой без них. Хотя кто знает?).

2. Сопровождал бы фею или Бабу-ягу. С ними интересно, они хоть что-то сделать могут — волшебство какое-нибудь учинить. (Если разобраться, то фея ничем не хуже Бабы Яги, и наоборот — тут с Михаилом трудно не согласиться. Надо еще только уговорить Бабу Ягу, согласную не на принца при полном параде, а на частично одетого мушкетера.).

З. Из напитков предложил бы своей даме простой газированной воды, которую и сам очень люблю.

4. Спел бы романс «Ожидание». Я его очень люблю, там прекрасные стихи. А кроме того, новогодний праздник—это ведь всегда ожидание чего-то нового…

5. А сам бы с удовольствием послушал песню «В далекий край товарищ улетает»
в исполнении Марка Бернеса.

«Пульс» №12, 1995г.

МИХАИЛ МУРОМОВ

Ничего нового обо мне вы уже не узнаете: то, что я пьяница и дебошир, уже не является новостью. (Улыбается.) Желтая пресса достала. И почему-то уперлись в алкоголь. Любопытно, а кто-то хоть раз на самом деле видел меня пьяным?.. Я знаю, откуда все эти сплетни идут: у меня соседка не совсем адекватная женщина. Она и является основным источником негативной информации для желтой прессы. Вот и пишут, что я ее затопляю, что к ней с потолка, то есть из моей квартиры, постоянно течет река. А подобное было один-единственный раз. И не со мной. Приятель в ванне уснул. Заткнул сток. Ну было маленькое пятнышко. И все... Я ей предложил даже ремонтную бригаду. Она отказалась. “Дайте деньгами, - говорит, - и вдвое больше”. Еще рассказывает, что я ее сексуально домогался. Бред! Ей ведь 80 лет. Кстати, и вопросами о сексе достали. Причем просят рассказать какие-то сальные истории с пикантными подробностями. Конечно, такие истории в моем багаже есть. При моей богатой гастрольной жизни их накопилось достаточно. Но я о личной жизни не распространяюсь - у меня консервативное воспитание...

А главное, я никуда не пропадал. У меня все в порядке. Если бы я ушел с эстрады, то у меня бы не было денег. Тьфу-тьфу, с этим все в порядке. И потом, как я мог пропасть, если я выпустил 11 дисков? Просто меня стало меньше на ТВ. Приглашения я получал, но в основном на дурацкие ток-шоу, темой которых был опять же алкоголь. Надоело. И сегодня звонят. Слышу “ток-шоу” - и сразу отказываюсь.

Андрей Вартиков
Мир новостей. Вторник, 19 февраля 2008

Влюбленный в Аллу Пугачеву Михаил Муромов приколол портрет примадонны себе на куртку.
На гастролях в Самаре поп-звезда 80 х появился в необычном наряде – на груди его кожаного пиджака красовался портрет Аллы Борисовны.

– Это фото мне прицепил Челобанов, – смущенно признался певец. – Я вообще прикольщик по жизни. А на этот раз Сергей приколол меня в прямом и переносном смысле. Да я и не против... Аллу Борисовну очень уважаю! Она классный исполнитель.

В отличие от развеселого Муромова Сергей Челобанов пребывал в очень печальном расположении духа. От остальных участников шоу «Ты – суперстар» он держался особняком и даже свои чемоданы нес сам на вокзал, отказавшись от помощи. Версию прикола с портретом Пугачевой он отмел с ходу.

– Да любит Миша ее, любит! – признался бывший фаворит примадонны. – Вот я и решил сделать ему приятное – пусть носит Аллу рядом с сердцем…

газета "Твой день" Статья из номера 444 от 28 февраля 2008
здесь еще видео
My WebPage

Михаил Муромов сам себе телохранитель

Солдатская функция
На прошлой неделе Михаил Муромов стал орденоносцем, получил сразу две президентские награды – за служение искусству и мировое общественное признание. Обе медали певец носит в кармане и с удовольствием продемонстрировал их обозревателю «Москора».

– Что изменилось в вашей жизни после программы телеканала НТВ «Ты – суперстар», в которой вы после долгого перерыва появились перед многомиллионной аудиторией? На улицах стали чаще узнавать?

– Да у меня вроде все и так катилось нормально. Я вообще на «Суперстаре» выполнял солдатскую функцию. Меня пригласили – я участвовал. Почему нет? Но я просто делал то, что говорили. Ровно такую же роль я выполнял в октябре девяносто первого года. Когда Андрей Державин (звезда девяностых, исполнитель песни «Не плачь, Алиса». – Прим. авт.) попросил меня съездить с ним за телом Игоря Талькова. Мы ночью поехали на машинах из Москвы в Ленинград, где убили Игоря. Я выполнял солдатскую функцию. Ведь Тальков даже не был мне близким другом. Кроме того, я вообще считал, что он себя неправильно ведет. Хотя про покойников, конечно, плохо не говорят. Но я и не говорю плохо. Он просто был не прав. Хотя гениальный, конечно, поэт и музыкант. Он многое мог бы еще сделать. Но не успел.

– В чем он был не прав?

– Он возил с собой много телохранителей. А это уже провокация. Потому что человек, когда он под охраной, начинает вести себя по-другому. Вот у меня нет телохранителей. Мне главное – спину прикрыть. А так я сам с обидчиками разберусь. А Игорь – он даже на пляж с тремя телохранителями приходил. Отсюда все и получилось. Его убили.

Пацаны для подстраховки
– Не поверю, что в девяностые годы вашей жизни никто и ничто не угрожало.

– Всякое было. На концертах подходили. Я их называю попрошайками. А вообще-то откровенный рэкет. «Слушай, надо бы братве денег отстегнуть». Но я ничего не платил. Мне удавалось договориться. У меня язык хорошо подвешен. Помню, парень в одном городе подошел. Громила, под два метра ростом. И два шнурка с ним. Ну пацаны, для подстраховки. Спортсмены из вольной борьбы. Я сам бывший спортсмен и за километр их вижу. В общем, пришел громила. Требует: «Делись». Я отвечаю: «Знаешь что? Вот ты пришел такой громадный. Привел с собой шнурков. Еще и «стволы» небось притащил». Хватаю его за бок, а у него там и правда пистолет. «Ты, – говорю, – пойди в депо и попроси у железнодорожников их зарплату. Или к цементному заводу сходи (в том городе как раз был цементный завод). Там двенадцать тысяч человек работают. Придешь, по стольничку с каждого возьмешь – сразу у тебя будет капитал. А ты ко мне пришел. Ты, – говорю, – еще посмотришь, как я работаю на сцене – на износ, без фонограммы, и еще придешь меня на вокзал провожать». Я отработал четыре концерта. Он на всех четырех был. И потом, правда, пришел на вокзал. Сказал на прощанье: «Ну у тебя и характер». «А ты чего хотел? – отвечаю. – Я вырос в хулиганском районе Москвы. Я и не такое видел. Но я никогда в жизни задний ход не давал. Ты лучше иди к тем, которые ногами дергают под фанеру. Только не у них проси, а сразу у продюсеров. Может, и дадут тебе денег. Если хорошо попросишь.

Ненавижу хамство
– Драться вам часто приходилось?

– У меня руки вот (показывает крепкие кулаки) тут разбиты, тут разбиты. Теперь я, если бью, то только по мягким местам. Горло, промежности, щиколотки, колено. По костям не бью – а то у меня суставы болят.

– Вы опасный человек.

– Нет. Я вообще добрый, но ненавижу подлость и хамство. Если мне нахамят, буду биться до последнего. А если будет подлость, тем более воровство, то отомщу.

Спланированный обман
– Что такое, по-вашему, подлость?

– Это спланированный обман. Когда человек заведомо тебе врет, а сам уже спланировал, как тебе навредить.

– Что вас может по-настоящему обидеть?

– Мне вообще все до фонаря. Я дофонарист. Хотя это по-другому называется, но тогда уже будет матом. Хотя мат – это же часть русского языка. А обидеть меня сложно. Я разучился что-то пропускать за пуговицы. Давно разучился. Еще когда начали меня кромсать. Из ста передач, наверное, вырезали мои песни. «Яблоки на снегу» за два часа до эфира вырезали из программ, и не один раз. Видимо, я был опасен. Сначала для Союза композиторов. Потом для наших ведущих артистов. Впервые в «Песню года» мои «Яблоки» через силу поставило телевидение. Потому что песню народ уже вовсю слушал. Из каждого окна она звучала.

Песни с попаданием
– Тем не менее в телевизоре вас не было много лет. Ваш коллега Вадим Казаченко во время недавнего интервью сказал мне: «Если тебя не показывают по телевизору, такое ощущение, что тебя нет вообще».

– Я никуда не пихаюсь. В шоу-бизнес, в телевизор. Я не платил ни разу деньги за то, чтобы быть в эфире. Ни разу. В «Песню года» меня брали. Телепродюсеры со всех артистов деньги поснимали – за эфир. С меня даже не спрашивали. У меня песни были слишком точные, с попаданием.

Там живет нянечка
– То есть вы успешный и обеспеченный человек сейчас?

– У меня 11 дисков выпущено. За те двадцать лет, что я на сцене. Диски продаются. Улетают в секунду даже пиратские копии. Их не купить в магазинах. Даже у очень известных певцов и певиц диски простаивают на полках. В то время как сами эти певцы и певицы придумывают, что их альбомы продаются миллионными тиражами. Вранье. А к богатству я не стремлюсь. Я просто все своими руками сделал. Как я три прибора сделал в аспирантуре. Работал пять лет в ночном кабаке, меня все уважали. Меня воры уважают. Молодежь меня уважает. Я отучил их во дворе сидеть на спинках скамеек. Хотя иногда мне бывает обидно. Когда отработаешь концерт – и тебе за него дают мало денег. Организаторы говорят: «Не заработали. Мало». «Ну ладно, давайте, сколько есть». Приношу музыкантам, выкладываю все до копейки на стол: «Делите». От своей доли могу отказаться. Мне чужда скаредность. Начисто. Я живу в однокомнатной квартире, один. Хотя у меня есть большая, трехкомнатная – от родителей осталась. Знакомые говорят: «Сдавай, сдавай – ты же теряешь деньги». А я ни в какую – не буду сдавать. Там ведь живет нянечка. Она за моей мамой присматривала до последнего, когда та болела. Она даже организовала маме похороны. На мои деньги, конечно. Но она помогала, она хорошая.

Со Славой по-английски
– Вам не было обидно, что вас в программе «Суперстар» учили петь молодые певицы?

– Да мне их просто жаль. Они убогие. Я хотел на одной программе со Славой по-английски поговорить. Но она не пришла на эфир.

– Зачем со Славой, да еще по-английски?

– А какое она имела право отругать Зарубину за ее якобы плохой английский? У Зарубиной просто академический английский. Не американский. Это другое дело.

– Просто Славе надо было что-то сказать, на камеру.

– Не всегда, если воздух набрал, надо что-то говорить. Иногда стоит просто выдохнуть.

Михаил Муромов
• Родился 18 ноября 1950 года в Москве. Закончил технический вуз, работал инженером, учился в аспирантуре. Подрабатывал мойщиком, массажистом в бане

• Занимался боксом, плаванием (мастер спорта), ездит на горных и водных лыжах

• С удовольствием вспоминает молодость. Например, рассказывает, как к нему на массаж приходили валютные проститутки. «Хорошие девочки. Дорогие. Самые благодарные клиентки, между прочим. Мне очень нравилось делать им массаж. Это не то, что мужикам, от которых всегда пахло вчерашним перегаром. А некоторые проститутки даже приставали ко мне. Я, кстати, не всегда сопротивлялся». При этом Муромов не был профессиональным музыкантом. Музыка присутствовала в его жизни скорее как хобби

• Его песнями «Яблоки на снегу», «Ариадна», «Странная женщина» в конце восьмидесятых – начале девяностых годов заслушивалась вся страна

• Когда легенда отечественной сцены исчез с телеэкранов, про него поползли разные слухи: спился, эмигрировал за рубеж

• Недавно Михаил принял участие в популярной программе «Ты – суперстар» канала НТВ. И теперь гастролирует по стране вместе со своими коллегами по программе: Сергеем Челобановым, Александром Медведевым (Шурой), Ольгой Зарубиной

Виктория Катаева

Михаил Муромов напомнил о себе, порядком подзабытом, став участником проекта НТВ «Ты суперстар». Интерес к его персоне был поразительный: своими звонками зрители поддерживали певца, когда строгое жюри номинировало его на вылет. Для Муромова, как выясняется, это было самой дорогой наградой за участие в проекте. Интервью, которое певец дал «Собеседнику», откроет для вас совершенно нового Муромова. Таким его мало кто знает.

Выстругал себе гитару

– Михаил, слышала, что вы неравнодушны к книгам…

– У меня огромная библиотека! Я много читаю, знаю много стихов наизусть. Этому факту даже Юрий Владимирович Никулин удивлялся. Он ведь сам много стихов знал. Как-то сидим с ним за столом, я читаю Мережковского и намеренно пропускаю кусок. А он мне: «Ведь одно четверостишие ты не дочитал». Благодаря книгам я и навигацию знаю хорошо. Умею под парусом ходить.

– Да вы лоцман?

– Скорее капитан.

– Похоже, вас здорово мотало по волнам – от навигации до эстрады.

– Вот такой я разносторонний. А еще в математической школе учился и учил в ней французский, хотя все – английский.

– Кто вас так ориентировал?

– Мама. Она меня «зарядила»: музыкальная школа по классу виолончели, плавание, языки, бокс, лыжи и т.д. Я очень хотел заниматься музыкой. А когда увлекся роком, то даже сам выстругал себе гитару. Денег-то у родителей было немного. Потом в школе организовал свой ансамбль, как тогда было модно называть – ВИА.

– Вы росли правильным мальчиком?

– Наверно, я все-таки им не был. Голубей, например, гонял. Мама была против. Она вообще была большая умница. Преподавала электротехнику в институте. Папа – ученый-гидравлик. Короче, родители – ученые. Один из моих четверых пацанов в них пошел – стал электронщиком, турбинами занимается. Только он один и путный, остальные – шалопаи. Может, потому, что не со мной живут?

– Дети в браке рождены?

– Нет, конечно. Но если бы у меня родилась дочка, она бы обязательно жила со мной, уж я бы договорился с ее матерью.

«Полкило золота»

– Музыка, голуби, навигация… Какие еще таланты в вас кроются?

– Окончив в 16 лет школу, я пошел в Менделеевский – тянуло к химии. Изучал взрывчатые вещества. Если в лабораторию пустят, могу хоть сейчас элементарно сделать бомбу. Еще в институте я работал кладовщиком, подготавливал для работы препараты, спирт…

– Если честно, выпивали?

– Господь с вами, это был спирт для анализов, 96-процентный, он пах клубникой. Тот, что пьют, медицинский, он всего 92 процента. Это я за время учебы в Менделеевском понахватался. А как-то мне сказали, что моя специальность «невыездная». Это мне не очень понравилось. И я тут же перешел в мясо-молочный институт. Учился там в аспирантуре, изобрел три прибора, запатентовал их. А дальше наукой мне стало неинтересно заниматься. Пошел в кабак – хотел себя в новом деле попробовать. Первое время работал метрдотелем, но очень скоро мне предложили ставку замдиректора. Все же образование у меня приличное. Тогда я посчитал в уме и решил, что лучше уж быть метрдотелем, это в четыре раза выгодней.

– Приметные цепи на вашей шее из той жизни?

– Это старинная золотая часовая цепь длиной 185 сантиметров, купил ее, уже став известным, в антикварной лавке. Как-то в поезде цыганка пристала, продай да продай. Еле отвязался. За любовь к золоту меня в наших кругах называют «полкило золота».

– Видимо, вы не только духовно богаты?

– Я не меркантилен, я расчетлив. Но и большой транжира – подарки люблю делать. Кстати, за время работы в ресторане думать о деньгах много не приходилось – туда захаживали люди, которые только оркестру давали две штуки баксов. И он играл для клиента весь вечер. А еще ресторан посещали известные всей Москве проститутки. Куда ж без них...
Там же, в ресторане, приходилось мне и фарцевать. Продавал пластинки и на полученные деньги купил себе свой первый синтезатор. И еще магнитофон дорогой, самый хороший, какой на тот момент можно было достать. Оборудовал студию дома и писал свои песни.
Между прочим, у меня двести пятьдесят песен. А еще музыка к двадцати пяти драматическим спектаклям, в том числе по Шекспиру (заказы к спектаклям поступали из самых разных театров – Орловского драматического, Севастопольского, питерских), трем балетам и пяти художественным фильмам. Может, помните фильмы «Вам телеграмма», «Самолет из Кабула»?

– С этой стороны вас мало кто знает.

– Все знают только «Яблоки на снегу». Даже про афганский цикл забыли. А у меня спектр музыки – от тяжелого рока до классики.

Горе от ума

– На что вы жили, когда перестали выступать активно?

– Меня не было на экране, но я по-прежнему пел, ездил по стране с концертами. За это время вышло одиннадцать дисков, их раскупают, в том числе в Китае и Канаде. Есть какой-то доход от авторских. А в принципе я никуда не рвусь. Вы удивитесь, но писатель Грибоедов приходится мне дальним родственником. Видимо, у меня, как и у него, горе от ума: столько мыслей все время ворочается в голове, начиная с того, сколько будет дважды два. Ведь я могу доказать через два косинус альфа, что это будет 5, а не 4. В школьном дневнике учителя писали: «На уроке встает, ходит по классу, задает ненужные вопросы». А у меня были конкретные вопросы. Это жутко раздражало преподавателей.

– Как вы воспринимаете скандальные репортажи о себе? Мол, пьет, дебоширит.

– Только это журналистов теперь и интересует. Копаются в грязном белье. А инициирует все моя соседка. Вызвала как-то съемочную группу, изображала перед ними, что я ее якобы заливаю. Как я могу это делать, если у меня огромная библиотека, которой я очень дорожу? Она просто сумасшедшая, ей 80 лет, а она дает интервью, где рассказывает, как я к ней пристаю. К бабке я пристаю! Вот про соседа-миллионера она не пишет. А он полтора года делал ремонт в своей квартире и не давал покоя всему дому. Зато я всех соседей научил здороваться. Отучил гадить в подъезде, сидеть на спинке скамейки ногами на сиденье… Выпроводил с лестниц всех пьющих и курящих пацанов.

– Как вам это удалось, научите.

– Один раз берешь за шкирку и… И сразу все хорошо становится. Теперь они со мной вежливые: «Здрасьте, дядя Миша». Я считаю, что воспитывать надо физическим методом, а потом уже словами. Вот мои собаки с полувзгляда меня понимали. Когда-то у меня их жило аж шесть штук одновременно. Две взрослые – фараонова собака и водолаз – и четверо щенков. Одна собака умерла, водолаза пристроил, а щенков раздал.

Как убивали Талькова

– Говорят, вам Игорь Тальков другом был и вы его тело из Санкт-Петербурга в Москву привезли, когда его убили.

– Он мне не был другом. А то, что тело вез – это был мой солдатский долг. Я очень вежливо отношусь к его творчеству. Тальков – человек-таран. Он совершил прорыв, когда первый раз спел свою «Россию». Мурашки по спине от слов и музыки.

– Талантливые люди быстро загораются и быстро гаснут.

– Вы знаете, Игорек был немножко агрессивный, а это лишнее. Свою агрессию можно проявлять совершенно иначе. Его что-то не устраивало лично. Я не берусь лезть в его жизнь, но когда человек начинает водить с собой троих телохранителей… Они были с ним рядом, даже когда он на пляж в трусах выходил.

– Может, у него для этого были основания?

– Не было. А погиб он потому, что пьяная драка произошла. Версии любые сейчас рассказывают, а все было очень просто. 6 октября 1991 года
шоубизнесмен Сергей Лисовский устроил концерт в питерском дворце «Юбилейный». Я там выступал, Газманов, Азиза, Тальков… Сборный концерт был. И началось выяснение, кто за кем выступать будет. До того довыясняли, что телохранители Игоря начали валтузить одного парня…

– Что за парень?

– Парень очень серьезный, я не буду его называть. Его поставили на колени, в это время из толпы выпрыгивает Тальков и начинает в упор стрелять по парню из газового пистолета. Три патрона газовых он в него выпустил. Ну, а тому что делать? Он вынул «дуру» и шмальнул снизу. Попал в сердце.

– Повод для разборки был?

– Ну какой повод, господи, я же говорю – кто за кем в очереди будет. Все на Азизу катят, а она тут ни при чем. Там была перепалка, нелепость. Заканчивался концерт, все были уже «разогретые». Стали разбираться, кому последним выступать. Смерть нелепая, как если бы на него кирпич упал. Вот и всё. После его похорон я написал песню «Атака». Вышел ее исполнять, а у меня слезы градом…

... И проснусь я в мире невозможном,
Где-то, между будущим и прошлым.

У КАЖДОЙ ПЕСНИ СВОЯ СУДЬБА…

Михаил! Вот уже много лет я наблюдаю за твоим творчеством и самодвижением к зрительской массе. Прав ли я в своих умозаключениях, что твой взгляд, твоя популярность началась с «Яблок на снегу», которые…

- Которые ты впервые услышал еще в 1986 году, когда мы с другими деятелями литературы и искусства ехали из Берлина в город Гера на фестиваль молодежи ГДР-СССР.

Первое лирическое отступление.

Комфортабельный автобус уже три часа, не меньше, вез участников фестиваля молодежи ГДР-СССР. В городе Гера мы должны были показать нашу культурную программу. В числе участников был Иосиф Кобзон с женой Нелей, Андрей Макаревич с «Машиной времени», актриса Евгения Симонова с обаятельной улыбкой, Лайма Вайкуле с ее неповторимым имиджем, поэт Лев Ошанин и композитор Георгий Мовсесян с комсомольскими песнями и другие известные люди.
Было душно. Уже часа через два пути все изрядно притомились. Да еще водитель автобуса все это время «гонял» кассеты с записями песен западных рок-ансамблей, да так, что они нам успели порядком надоесть.
Артисты из ансамбля «Концертино» устало спорили о том, может ли курящий музыкант извлекать из духового инструмента «толстый звук» и в чем состоит особенность этого звука. Дремал, откинувшись на спинку кресла, композитор Георгий Мовсесян, прищурившись рассматривала немецкие ландшафты актриса Евгения Симонова. А из усилителей, установленных где-то в потолке автобуса, продолжала вырываться рок-музыка, раздражавшая уже почти всех пассажиров.
И вдруг симпатичный, темнокудрый молодой человек подошел к водителю и жестами стал объяснять: мол, смени пластинку, камрад! «Вот кассета, будь добр, поставь ее». Немец как-то нехотя сменил кассету. И зазвучали тогда еще никому не известные «Яблоки на снегу». Смотрю – открыл глаза Мовсесян, прекратили спор о «толщине звука» ребята из «Концертино», стала вслушиваться в текст песни Евгения Симонова. И в душный день повеяло прохладой этой нереальной картины – яблок на снегу.
Молодой человек, вручивший водителю кассету, взяв в руки микрофон, предназначенный для гида, стал имитировать пение. Так обычно поют исполнители под фонограмму - они лишь открывают рот, а песня уже давно записана. Потом были другие песни, после которых молодой человек сказал в микрофон: «Вы слушали песни вашего покорного слуги – композитора и певца Михаила Муромова. Что? Не слышали о таком? Ничего, - игриво подмигнул он всему салону, - скоро услышите».
В ответ мы дружно попросили еще раз «прокрутить» «Яблоки на снегу». А когда переводчица объяснила водителю, что эта песня того, кто имитировал пение в микрофон, водитель, подняв вверх большой палец, воскликнул: «Oh, serh gut! Отшень кароший Катюша!»
Было и смешно, и радостно: если уж иностранцу песня понравилась, то быть ей очень скоро шлягером и у нас, в России, а ее автору – знаменитым исполнителем. Но это только сказка скоро сказывается…

- Миша! Твои «яблоки» созрели для показа по телевидению уже тогда, во время нашей поездки в ГДР. Но впервые я ее услышал на ТВ лишь полтора года спустя. Что, так долго идут песни в массы?

- Ну, во-первых, полтора года – не такой уж большой срок для песни неизвестного композитора. С телевидением у меня вообще в ту пору отношения были сложные, не со всем коллективом, конечно, а с некоторыми музыкальными редакторами. Во-вторых, песня «пошла в народ» на магнитофонных кассетах. Так что в отличие от других моих коллег телевидение «меня не делало», как «не делало» и «Яблоки».

- А Союз композиторов, он что не помогал?

- Союз больше грабил, чем помогал. Он принял постановление, согласно которому с молодых исполнителей брали солидные суммы за концертную деятельность, хотя мы все тогда еще не были членами Союза композиторов.

- Подытоживая этот творческий этап – этап признания тебя как композитора и исполнителя, вероятно, следует напомнить читателю, что «Яблоки» да и другие твои песни – не самые первые музыкальные произведения.

- До «Яблок» была музыка для кинофильмов и более десятка спектаклей. И там тоже приходилось преодолевать и мафиозность «музыкальных киноспецов», и силовое поле композиторов-мэтров…

- В общем, пришлось повоевать за место под солнцем?

- Хотел бы отметить, что солнце светит всем, но для меня главное все-таки состоит не только в том, чтобы завоевать популярность, любовь аудитории, заработать побольше денег. Это все, естественно, важные моменты. И все же есть нечто иное, вероятно, ощущение радости творческих удач, а затем и ощущение сопричастности времени и судьбе страны.

- Это если песня удалась и пошла, как говорится, из уст в уста, а если?..

- А если она не стала песней года, то кому-то она все равно может нравиться - ведь о вкусах не спорят. И порой песни, не попавшие в список лучших, живут дольше, чем некоторые шлягеры.

- Мне кажется, что это произошло с песней «Афганистан живет в моей душе»?

- Может, и не совсем так, но афганцы ее любят и поют до сих пор, а «Яблоки» просто живут в памяти слушателей – и только. Так что у каждой песни своя судьба.

- Не хочешь ли ты сказать, что после того, как тебя признали, ты стал известен и тебе слава вроде бы уже и не очень-то нужна?

- Нет, нет, это не совсем так. Пять-шесть раз в году появиться на экране ТВ необходимо, чтобы тебя не позабыли чтобы новые поклонники появились. И все же передо мной стоит главная задача – сотворить, выдать такую вещь, чтобы радовала, несла свет душе слушателя, дарила тепло и доброту, чтобы даже грустная песня вызывала именно эти чувства, рождала эти ощущения.

- Почти по Пушкину: «И чувства добрые я лирой пробуждал…»

- По крайней мере, я к этому стремлюсь, а уж как выходит – судить не мне.

Второе лирическое отступление.

Будучи в отпуске и гуляя по улицам Кисловодска, я увидел афишу, приглашавшую в местный цирк на…концерт Михаила Муромова. Заглянул в ближайшие кассы, но на вопрос «Есть ли билеты на Муромова?»- услышал радостно-гордое: «Все билеты проданы еще неделю назад». При этом надо отметить, что цена билетов была весьма приличная.
Конечно, мне было приятно узнать, что и в провинции Муромова знают и любят, с удовольствием идут на его концерты. Но тогда же подумалось, как трудно у нас прорываются к своему слушателю, читателю, зрителю талантливые самородки. Возьмите, к примеру, судьбы Сергея Есенина, Василия Шукшина, Анатолия Прасолова, Николая Рубцова, Владимира Высоцкого…Ведь не иссякла Русь талантами. Ан нет – «тормозов» на их пути всегда хватало.
В одном случае эти «тормоза»- это «мужи» революции, в другом – киношные князья, в третьем – худреды телевидения, в четвертом – композитор-мэтр. Значит, все-таки государство наше так устроено, что культура для него, по-видимому, дело …надцатое.
Вот ив Кисловодске концерты Михаила Муромова, организованные местными администраторами, проходили не в самом подходящем для этого помещении цирка. Сквозняки, неуют, запахи конского пота и еще кое-чего…
Да, непросто придется Мише, думал я тогда, усаживаясь на жесткое сидение. В такой обстановке радовать зрителя и пробуждать «чувства добрые» непросто.
Но вот погас яркий верхний свет, вспыхнул прожектор, и полились из усилителей «Теплые ливни» в исполнении певца. И сразу стало теплее, уютнее в зале, я начал забывать, что нахожусь в цирке, что там, за спиной певца, в спецпомещениях жуют овес лошади, рычат звери, мяукают кошки…
Работал Муромов, честно скажу, на совесть: теплые дожди лились не только из усилителей – артист менял уже третью мокрую от пота футболку.
А зал то замирал, то взрывался овациями, чутко реагируя на каждую реплику певца, который был одновременно и конферансье, умеющим пошутить, подготовить аудиторию к настроению, соответствующему новой песне. А еще были цветы, цветы, цветы. И много улыбок, слов благодарности, автографов…
После концерта я вместе с другими зрителями ехал в троллейбусе и случайно услышал вот такой разговор двух женщин.
- Ну, как тебе концерт?
- Отдохнула великолепно, Муромов – просто свой парень!
- А как тебе его новая песня «Странная женщина»? Ты знаешь, Надь, такое впечатление, что пел он про меня, вернее, про мою судьбу.
Я мысленно поздравил своего товарища и автора слов песни Ларису Рубальскую с еще одной удачей. Ведь песня – сердечная, лирическая, глубокая по мысли. Содержание и форма, не говоря уже о том, что в ней две с половиной октавы – это тебе не шлягерок какой-то, - живут в песне в том самом единстве, без которого редко какая песня удается. Я не мог не отметить, что за годы нашего знакомства к Михаилу пришла музыкальная раскованность.

- Миша, а теперь вопросы почти на засыпку.

- Это, пожалуйста, хотя и трудно, но можно…

- Говорят, что ты один из самых богатых певцов. Когда тебя ограбили, то сумма оказалась…

- Не сумма, а аппаратура японская. Конечно, она для меня дороже денег. Без нее как без рук. Ну, а вообще-то, зарабатываем сейчас вместе с моим ансамблем неплохо. Хотя все удивляются: «Что же твои коллеги на «фордах» разъезжают, а ты?»

- А я на «Чайке» тринадцатой модели. Родная машина.

- Ты что же – женоненавистник, до сих пор не женат?

- Хотя и не женат, но у меня есть сын…

- Как ты считаешь: ты входишь в десятку лучших певцов и композиторов?

- Какие-то конкретные песни были в хит-парадах, знаю, были и лидерами. Вероятно, в этих случаях вхожу, а вообще… Пусть судят специалисты, слушатели.

Третье, не со всем лирическое, отступление.

Судьба Михаила Муромова на сцене не была усыпана цветами. Отвергали худреды, «срезали» коллеги-композиторы, «врезали», и не совсем справедливо, некоторые так называемые спецы, рождала слухи печать. Мол, как это с «суконным рылом» (без консерваторского образования то есть) да в наш калашный (читай: композиторский) ряд. Или: «Ты талантлив и энергичен, а я, приятель, сед!», и еще что-то в этом роде.
Известно, что многим разведчикам придумываются судьбы-легенды. Оказывается, не только им. Муромов хотя и не разведчик, а легенд о нем было много: он и официант в ресторане, и неуч, да и просто: кто он такой в-а-аще?!
А он – из интеллигентной семьи, закончил музыкальное училище, вуз, учился в аспирантуре. Правда, хором не имеет, а живет в однокомнатной квартире, где вместо «стенок-шкафов» - магнитофоны, микрофоны, коробки из-под аппаратуры. Не квартира, а музыкальная шкатулка…

- Но если честно, Миш, мне кажется, ты создаешь на сцене имидж эдакого своего парня, который и подмигнет, и поддержит, и подтрунит, и… может полюбить.

- Последнее не исключено. А все остальное, конечно, не самоцель и не программа. Каждая аудитория – новая. Найти то самое «вещество» взаимного доверия порой бывает сложно. Но если оно находится, то я действительно «в доску свой» и уж тогда сачковать просто неприлично.

- А хватит ли голоса так, как в Кисловодске, петь «живьем»?

- Буду выкладываться, пока он есть, а там посмотрим.

- В последнее время многие отметили, что известные исполнители, в том числе и ты, появляются на ТВ очень редко.

- Если ты помнишь, я вел на третьем канале ТВ передачу «Яблоки на снегу». Цель ее – поддержка молодых исполнителей и выход их на эстрадную орбиту. Я это делал за свой счет, а спонсоров, к сожалению, не нашлось. Пришлось отказаться от хорошей программы.

- Жаль, конечно, программа-то состоялась… Миша, но ведь есть и другие телеканалы.

- Есть, но они «приватизированы» «крутыми». А мне с моим имиджем идти и умолять кого-то не совсем здорово. Я не хочу за себя платить!

- Чем занимаешься в последнее время?

- Концертной деятельностью – 5-6 концертов в месяц. Большой интерес к моим песням проявляют жители старинных русских городов – залы, стадионы полные. Пишу музыку для двух одноактных балетов, «отрабатываю» со своими коллегами-музыкантами новые вещи: это романсы, народные песни и т.д. Веду активный творческий образ жизни.

- Миша, наша беседа будет опубликована в журнале «Домашняя энциклопедия». Несколько специфических вопросов можно задать? Дом для тебя – это?..

- Это моя мама, вот эта маленькая квартира-студия и еще большой дом на Истринском водохранилище, куда приезжают отдыхать артисты и их дети.

- Ты любишь готовить?

- Не очень.

- Твое любимое блюдо?

- Сырое мясо. Называется «Hakken petter»: нарезаешь ломтиками на деревянной тарелочке, соль, лимончик – и порядок…

Эти вопросы я задавал Михаилу в его квартире. Вдруг – звонок в дверь. Вошли молодые люди. Михаил представил их:
- Ребята из группы «Нечто». Помогаю ребятам стартовать.
А через несколько дней ребята из «Нечто» подарили мне кассету «Романтика в ночи». Было приятно, слушая их песни, ощущать, что ребятам помог мой давний товарищ – Михаил Муромов – остроумный, но не простой в общении человек, артистическая судьба которого еще далека от завершения.

В 1988 году он уже собирал стадионы. Сделал четыре альбома. После телеконкурса "Ты - суперстар" о певце опять вспомнили и... стали звать на гастроли, в том числе и в Красноярск, в популярный городской клуб "Чикаго".

Желающих вспомнить молодость оказалось не так уж и мало, а после концерта певец, едва переведя дух, дал эксклюзивное интервью нашей газете.

- Красноярцы прощаются с зимой, а вам снег нравится?

- Да, потому что я на горных лыжах катаюсь. Вообще люблю морозец - не чумовой, да и чумовой, но без ветра. А почему сейчас про зиму спрашиваешь?

- Да это преамбула к вопросу о яблоках на снегу.

- Это стихи Андрея Дементьева 1976 года. Теперь представь себе на горизонте дерево, на нём яблоки, а на земле - снег. Если смотреть так, то получается, что яблоки на снегу. Впрочем, такую картину каждый может представить по-своему. Например, снег рано выпал, а яблоки упали с дерева...

- Песня стала хитом, но вы от неё не устали?

- Устал не устал, всё равно народ не отпускает без неё. Я сделал "Яблоки" в симфообработке, в технодиско, в марше. Стараюсь петь в новых версиях, а всё равно кто-то да попросит: "А спойте, как было". А что было? Там специально был сделан "пионерский" голос, тогда так было модно. Почему был моден Сергей Беликов? У него - "пионерский" голос. Открою секрет: я "вымачивал" "Яблоки" два года, они были готовы, но ждали своего часа. Никто не догадывается, что вступление - это китайская музыка. Так я её и скроил. Многие коллеги завидуют популярности этой песни.

- Надо полагать, она принесла немалые дивиденды?

- Я никогда не был бедным. Были периоды, конечно, когда в аспирантуру пошёл, на Доске почёта, между прочим, висел мой портрет, в то время практиковал массаж. В детстве плавал за деньги, играл на танцплощадках за деньги плюс стипендия. После школы поступил на факультет биохимии института мясомолочной промышленности. А после армии поступил в аспирантуру, где проучился более двух лет.

Бросил науку, сообразив, что после светит рублей 150 в месяц - и всё. Пошёл работать в ресторан метрдотелем, как появились деньги, приобрёл магнитофон и синтезатор. Стал записывать песни для себя, о карьере певца ещё не помышлял.

- А кем хотели стать?

- О, тут интересная история. Я хотел стать ювелиром, но хороший приятель милиционер меня отговорил, сказав, что, как только начну работать, тут же попаду в картотеку Петровки. В общем, отговорил, хотя мне уже прислали швейцарские инструменты и некоторые вещи я делал: браслеты, из янтаря вытачивал украшения, цепь золотую, очень похожую на ту, что сейчас на мне.

Я эту цепь в своё время приобрёл в комиссионном магазине. Её как цыгане на мне видят, просят продать, мол, зачем тебе столько, а это одна цепочка, обмотанная вокруг шеи несколько раз. Вообще-то это старинная цепь для карманных часов. Ещё по юности была у меня "гайка" (перстень) мощная, но перестал её носить, так как дрался много.

- В сценических костюмах используете украшения, стразы, например. Мне Сергей Пенкин показывал свой костюм, расшитый блестящими камушками, по пять долларов каждый...

- Я к этой компании не отношусь, хотя мы с ним в хороших отношениях, как и с Борисом Моисеевым, но я им не компания. У меня один приятель побывал как-то на даче Пугачёвой в компании с Галкиным, Киркоровым, Басковым... Потусовался с ними минут пятнадцать, понял, что не туда попал, и быстренько ушёл. У неё фазенда через речку, примерно напротив моей дачи стоит. Это на Истринском водохранилище, только я заезжаю через плотину на Истре, а она через Солнечногорск.

На моей стороне поле было, когда построил дом. Потом рядом появились дома прокурора, военкома. Один даже конюшню построил, там теперь целый городок вокруг меня. Я тогда своему другу Андрею Державину нарезал земли, так он, дурачок, продал её. А сейчас та землица значительно дороже.

- Вы живёте с женой?

- А у меня нет жены. Я одиночка. Тигры, рождённые ночью, - они одиноки. Они уходят из жизни тоже в одиночестве, но в достатке.

- Только что в концерте вы исполнили замечательную песню, про свадьбу, как будто личную!

- Совпадение. Был женат, но развёлся ещё в 1976 году и с тех пор в свободном полёте. У меня много подружек. Конечно, всё время пытаются окольцевать, но, честно предупреждаю, им не на что рассчитывать. На самом деле я очень вежливо отношусь к женщинам.

- На дорогие подарки разорялись?

- Дарил серьёзные вещи, в том числе и украшения. Одной подружке подарил гарнитур - две серьги и кольцо с бриллиантами по полкарата. Брошь золотую, усыпанную осколками бриллиантов, дарил. Золотые кольца и цепи, жемчужные бусы. Я не жадный в этом смысле. Бывали периоды безденежья, когда я и из дома не мог выйти, тогда звонил кому-то из знакомых женщин, и они привозили мне деньги.

- И много вам надо наличности, чтобы выйти смело из дома?

- Хотя бы тысяч 15-20, в рублях. Я умею договариваться с женщинами, всегда знаю, что сказать им на ушко. Женщина - это явление очень интересное и непредсказуемое. Большинство моих песен о любви. Я как был романтик, так им и остаюсь.

Геннадий КАЛЕДА
"Красноярский рабочий" 26 марта 2008г.

Такого спортивного человека, как Михаил Муромов, отечественная эстрада еще не знала и вряд ли когда-нибудь узнает. Михаил - мастер спорта по плаванию и боксу, отличный горнолыжник и скалолаз, неплохо гоняет в футбол. Были моменты, когда певец здорово спелся с зеленым змием, но это дело прошлое. Как и в старые добрые времена, он каждое утро разминается с эспандером, бегает кросс и проводит бой с тенью, а вечерами в Крылатском катается на горных лыжах.
- А еще в юности я увлекался лошадьми, - рассказал Михаил нашему корреспонденту, - но потом к ним охладел.
Дело было в деревне Леонидовка, где я пас крупный рогатый скот. Стадо - 500 коров! Мне дали для мобильности старую кобылу с подбитым глазом без сбруи и седла. И вот меня как самого молодого пастухи отправили за вином в сельпо. Лошадь на повороте занесло, и я кубарем полетел с нее. А в трусах четыре бутылки портвейна торчало - все вдребезги! Так обидно было. Хорошо, что ничего себе не поранил.
Благодаря спортивной закалке я спас шесть человек на море во время шторма и дважды вытаскивал людей из горных расщелин... Позвонила мне как-то хорошая подружка из Алма-Аты. Муж, говорит, в пещеру провалился, помоги. Он у нее альпинистом был, а местные вызволять отказывались - большой риск. Я вылетел на выручку. Купил капроновые веревки, всякие страховочные приспособления - и на эту горку. Мужик два дня уже сидел в ледяном мешке. Щель - метр в диаметре. «Эх, - думаю, была не была» И - вниз. Спас его. Потом я себе на вязаной шапочке красный крестик вывязал - имею право.
Сейчас многие мои коллеги спортом увлекаются - очень помогает поддерживать форму. Саша Барыкин, например: мы с ним часто в бассейн ходим, соревнуемся, кто быстрее 50 метров поплывет. Раз поспорили, что я одолею их за три гребка. А он - «слабо, слабо»... Как увидел - глаза на лоб: «Ну ты, Миш, даешь А ведь меня старше!»

«Экспресс-газета»

ФРУКТОВО-ЯГОДНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ

«Я жалею, что в моем репертуаре слишком мало рок-н-роллов», - говорит Михаил Муромов, композитор и певец, прославившийся супершлягером «Яблоки на снегу».

Папка, в которую собираются письма читателей с просьбами и настоятельными требованиями опубликовать статью о Михаиле Муромове или предоставить ему слово в «ЗД», распухла до угрожающих размеров. Правда, авторский состав «ЗД» не относит себя к бескомпромиссным поклонникам этого певца и композитора. Однако, честно следуя демократическим традициям, глубоко уважая труд любой творческой личности, мы сочли не только возможным, но даже очень нужным записать интервью с М.М., которое «ЗД» и предлагает сегодня.

Муромов - не новичок в «тусовке». И как бы это цинично ни прозвучало для иной утонченной души, можно даже сказать, что он внес некоторую лепту в славную историю отечественного рока. Была такая, славной памяти, группа «Славяне», где вокалистом практиковал ныне мэтр Александр Градский. В 1968 году он покинул «Славян», а в группу на его место взяли молоденького Мишу Муромова. Таким образом, в «Славянах» оказалось два Миши. Второй – Турков, внучатый племянник Михаила Шолохова. Замечательный нюанс в рок-летописи, не отражавшийся ранее в советской прессе.
Принимая во внимание столь существенную историческую деталь, учитывая многогранный и многолетний опыт музыканта на сцене, уважая его профессиональное музыкальное образование и, безусловно, принимая к сведению всенародное почитание хита «Яблоки на снегу», «Звуковая дорожка» сочла обоснованным начать общение с Михаилом Муромовым с обсуждения насущных проблем изящного искусства. Михаил Муромов сказал следующее:

- Можно накрасить себя зеленкой и предупредить четыре западные телекомпании о том, что в полдень на Манежной площади ты снимешь что-то и будешь стоять. Тебя снимут, и будет действительно смешно. Но это тот случай, когда люди завоевывают популярность способом, который я называю «приманочным». Можно писать «туалетные» тексты, изображать из себя бандита или иммигранта и прочее, но к изящному искусству это не имеет никакого отношения. Мне удалось этого не делать, чем я, в общем-то, горжусь.

- Миша, но все-таки мне не очень ясно, каковы твои критерии изящного в искусстве.

- Душа. То есть если что-то делается с душой, искренне, не подтасовывая. Причем это может быть и простенькая песня о любви и какое-то сложное сочинение.

- Хорошо. Твой живописный пример с зеленкой и Манежной площадью, как я понял, камешек в огород рок-авангарда. То есть ты отказываешь ему в праве иметь отношение к изящному искусству. Но ведь и такую демонстрацию можно устроить по велению души, из потребности самовыражения. Следовательно, это будет душевно и искренне.

- Поправляюсь. Ведь мы говорим не об искусстве вообще, а о музыке. Правильно? А к музыке это не имеет никакого отношения. Клоунада - да, цирк – тоже да, буффонада - наконец. Рок-андеграунд, рок-авангард – все же это больше театральность, использующая музыку как вспомогательный компонент. Авангард не имеет отношения к изящному в музыке, а не в искусстве вообще. В чем-то другом – это, может, самое изящное. Но музыка все-таки складывается из гармонии, мелодии, ритма. Причем сама музыка может быть очень разная: агармонична, аритмичная, амелодичная, но музыка. А то искусство опирается в основном на слова, на демонстрационную буффонаду. Скажем, «АВИА» - лысая голова, намазанные глаза… Музыка же приходит к нам со звуком. Ставится кассета, и ничего совершенно не поясняется: кто, что, зачем поет. Люди просто слушают, и у них бегут мурашки по коже. Человек заулыбался, обрадовался или, наоборот, впал в депрессию, заплакал.
А эстетствующая интеллигенция всегда была, есть и будет. Ей необходимо показать свой «аутстэндинг» - другую позицию. Дескать, это что-то такое, чего вы не понимаете, говорят они. Вот в си бемоль мажоре это звучит гораздо трагичнее, чем в ре миноре.
Чтобы сказать, народное ли это искусство либо не народное, есть один критерий: результат воздействия произведения на людей без излишних комментариев и атрибутики.

- Таким образом, мы приходим к выводу, что «Яблоки на снегу» - истинно народное произведение?

- По идее, шлягер живет полгода. Вспомни, например, «Лаванду» или «Комарово». А «Яблоки», какими бы они ни были и как бы по их поводу ни иронизировала ваша журналистская братия, прожили чуть дольше – почти полтора года. Вышли они в 87-м. Полгода запрещались на радио. ЦТ о них вообще не хотело слышать. А на магнитофонах песню слушала вся страна. В конце концов она попала в эфир на исходе популярности. Когда я над ней работал, точно знал, каков будет конечный результат. Хотя все, даже мои администраторы, говорили, что ничего не получится, что надо писать новый «Флюгер».

- Твоя непоколебимая уверенность не подвела тебя. Но как тебе удалось все высчитать? Кстати, если ты действительно рассчитал (и успех, и воздействие на публику), то как же быть с твоими же словами о душевности, честности и искренности, сопровождающими высокое искусство?

- Спокойно! По порядку. Никакой искренности не было. Я действительно спел то, что хочу, и так, как хочу. И всегда делал так. Практически до «Яблок» меня вырезали на протяжении пяти лет из всех радио- и телепередач. Началось это с 1983 года. Тогда как повод использовали цепочку на шее. Сказали, что сие, дескать, бездумное подражание буржуазному «Сан-Ремо». Давил и Союз композиторов, которому было трудно отмыться от позора приказов об обязательном исполнении всеми и вся музыки его членов и от позора Варфоломеевской ночи, которую устроили не одному десятку коллективов (1983-1984 гг.), разогнанных за то, что «имели наглость» петь свою музыку.
Короче, тяжелое было время. Попорченные нервы, покореженные судьбы. Я же просто плюнул на все худсоветы, и, как ни странно, для меня началось очень хорошее время. Зная, что все равно это нигде не пройдет, я заперся в студии и стал сочинять музыку, которую хочу, которую поет моя душа. А душа у меня поет что-то среднее между романсом и Полом Маккартни. Да, именно направление Маккартни, а не Леннона мне ближе душевно. В этом направлении я и начал работать, уже не думая о худсоветах. Чего о них думать было?
А по стране как раз пошли «черные» списки. Туда все попали: и андеграунд, и не андеграунд. Все были уравнены. Среди запрещенных авторов числились и я, и Матецкий, и Николаев, и Чернавский. Списки были разосланы по всем городам и весям. Нас не вписывали в рапортички, и мы не получали так нужных начинающим авторам денег. Поэтому для того, чтобы выжить и как-то утвердиться я начал делать музыку для театра (в активе М.М. музыка к 5 фильмам и 20 спектаклям. – А.Г.).
Но, как я уже сказал, это был период внутреннего разгула, удовольствия. Удовольствия, связанного с тем, что я не должен был думать о том, что и как я пою.
Случайно прочитал стихотворение Андрея Дементьева, написанное еще в 1976 году. Слова очень фирменные. Русский текст обременен длинными словами. Много слогов, и из-за этого трудно поется. Рифма очень жесткая. Вот английская или итальянская рифмы удобны тем, что финальный слог в основном открытый. И «Яблоки» были удобны тем, что там очень короткий и такой очень круглый стишок.
Кроме того, я очень не люблю петь о чем-то конкретном. Ты пришла, я пришел, нам с тобою хорошо. А здесь вроде и грустинка есть, и в то же время как бы немножко ни о чем.
Что касается стиля, то, конечно, я думал, прикидывал. Потому что очень не хотелось делать «унца-унца», провоцировать людей на аплодисменты. Никогда этого не делаю. Дескать, давайте хлопайте. Хотя стоит, например, к романсу пристегнуть разудалый припевчик какой-нибудь, и пошел скандеж. Люди к этому, к сожалению, приучены. Вот, пожалуй, единственное, что я высчитывал. Ну и второе – чуть попридержал песню. Если бы я ее выпустил в 86-м, она могла бы захлебнуться, как захлебнулась очень красивая песня Славы Диденко «Не уходи». Захлебнулась, потому что несвоевременно вышла, неудачно встала в кассете и прочее.

- Хочется, Миша, все-таки вновь вернуться к теме душевности и искренности. Допустим, успех «Яблок» - есть не результат прагматичного расчета, а лишь результат душевной открытости автора и исполнителя, по достоинству оцененной требовательной аудиторией. Но вот в послеяблочный период у тебя появились довольно разудалые «Подкова» и «Казачья», которые могут вызвать подозрения в провоцировании публики этим самым пресловутым «унца-унца». И, во-вторых, я помню времена – начало восьмидесятых, - когда в связи с твоими тогдашними произведениями часто вспоминалось имя Жана Мишеля Жарре. Когда же ты больше был самим собой, тогда или ныне?

- Опять по порядку. «Казачья» и «Подкова» никакого отношения к «унца-унца» не имеют. Это стиль такой – цыганщиной называется. Он у меня хорошо получается, вот и написал две песенки. Опять же потому, что душе моей это близко.
А душа у меня очень широкая, разнообразная. Из-за этого мне трудно живется, потому как не могу сконцентрироваться на чем-то одном. Поэтому я не могу сказать, что мне близок какой-то один стиль, в музыке мне нравится очень многое. В детстве, например, я довольно часто пел рок-н-ролл, и у меня это довольно неплохо получается и сейчас. Жалею, что не удалось написать достаточного количества этой музыки.
Послеяблочный период как раз и характерен тем, что я пробую очень разные стили. Может, это не правильно тактически. У меня по зодиаку – четыре восьмерки. То есть применительно к человеку это означает хороший и полный анализ и бессистемные действия.

Наш разговор начался с моего критического отношения к искусству, именуемому авангардом. Но я хочу сказать, что, несмотря на скепсис, буду первым из тех, кто встанет на защиту любой творческой личности, если кому-то опять взбредет в голову вспомнить практику запретов. Потому что если сказать, что это можно, а это нельзя, то следующим логическим шагом станет формула «ничего нельзя». Кстати, я преклоняюсь перед мужеством людей, работающих на радиостанции «Юность». Они первые сумели решительно заявить всем худсоветам, что будут давать все, абсолютно все. И до сих пор, например, Андрей Зубков переживает страшные трудности. На него анонимки идут одна за другой. Думаю, из-за того, что он сам сочиняет песни да вдобавок сидит в редакторском кресле. В своих программах он может крутить музыку, которая ему совершенно не нравится. Но, будучи внутренне культурным и справедливым человеком, демонстрирует возможность понять и принять другое, ему, может, и непонятное. Высший приоритет для него – истинно демократические принципы.
И совсем последнее. Всех, кто любит мои песни, хочу пригласить на мои сольные концерты во Дворец спорта в Лужниках со 2 по 4 июня. Программа называется «До и после яблок». Добро пожаловать!

С М.М. беседовал Артур Гаспарян.
«Московский комсомолец» 90-е г.

Исполнитель шлягера «Яблоки на снегу» рассказал «Комсомолке», для чего к нему в гостиничный номер выстраивались очереди из поклонниц

«Я никогда не отказываю…»

- Как часто вы бываете в Беларуси?

- За двадцать три года я бывал с концертами и в Минске, и в Витебске, и в Орше. Я очень люблю Беларусь. В Минске я особенно люблю старый город, Троецкое предместье. Я там снимался в кино, где играл драку к кинофильму «Дура» - исполнял роль убитого испанца. Я пою песню, а потом меня убивают. И две серии идет расследование. Я предлагал снять настоящую драку, но режиссер настоял, чтобы снимались каскадеры: «А что я потом буду снимать после настоящей драки?» (Михаил Муромов имеет первый разряд по боксу. - Ред.)
Впервые в Беларуси я услышал свою песню «Метелица», которую не давали в эфир на телевидении. А приехал сюда и услышал себя во всех ресторанах.
Еще мне очень нравятся белорусские девушки: чистенькие все такие. Я люблю, когда чисто. Я уже официанток комплиментами засыпал (встреча проходила в ресторане «Дежавю». - Ред.). Но я не пристаю. А так просто - комплименты - потому что не могу удержаться.

- А если поклонницы сами пытаются получить ваше расположение…

- Дело в том, что я никогда не отказываю, если это серьезно. А если уж не отказываю, то стараюсь сделать все так, чтобы девушке было приятно. Себе-то я успею, надо сначала, чтобы женщина сказала, что ей хорошо.

- То есть все белорусские поклонницы Михаила Муромова остались довольны?

- Я же сказал, что если я стараюсь – то будет хорошо…
А вообще корреспондентов я не люблю. Потому что они всегда вранье пишут. У меня соседка ненормальная живет, так она журналистов пригласила и такого им рассказала. Ужас! Она просто узнала, что у меня в записной книжке написано: «Клара - дура». И телефон ее записан. Она про это узнала и куда только на меня ни жаловалась...
Мы как-то про нечистоплотных журналистов с Кобзоном разговаривали, так он мне сказал: «Слава Богу, что не пишут, что я детскую кровь пью».

«Яблоки на снегу» были спеты пионерским пением»

- А какую самую ужасную неправду про вас написали в СМИ?

- Алкоголик, пьяница, дебошир. Я считаю, что журналисты иногда должны задавать себе вопрос, что этично, а что нет. (Наливает в стакан минералку. - Ред.).

- Как вы думаете, когда артисту проще было удержаться на плаву в шоу-бизнесе - двадцать лет назад или теперь?

- Я не понимаю эти понятия - шоу-бизнес…
- Эстрада для меня - это ракушка в парке. А вообще-то я инженер. А стал заниматься музыкой только потому, что мне сказали, что у меня ничего не получится. А до 80-го года я работал в кабаке администратором. Зарабатывал по две тысячи советских рублей в неделю. А потом я начал писать музыку для театра и кино. К тому времени я скопил большую сумму - тысяч пятьдесят советских рублей, но они таяли прямо на глазах. Надо было платить редакторам, чтобы тебе дали картину или подпустили к спектаклю. В то время я написал музыку к шести кинофильмам, двадцати спектаклям. Видимо, это и называется шоу-бизнес.
Потом я стрельнул с тремя песнями («Яблоки на снегу», «Странная женщина» и «Ариадна». - Ред.), и меня стали давить. Союз композиторов и ведущие наши певцы. «Яблоки…» постоянно отовсюду вырезали: из программы «ВИД» их вырезали восемь раз. Тем не менее уже в 88-м году меня пригласили на «Песню года», где многие артисты за выступление деньги давали.
Тогда было модно пионерское пение. Собственно, и «Яблоки на снегу» были спеты пионерским пением.

- Почему вы на долгое время ушли в тень и вас практически не стало видно до последнего времени?

- Потому что я не суечусь и никуда не лезу. Но я не буду придумывать эти дурацкие рассказы о том, что у меня были глобальные концерты. Это все вранье. Мне надо было похоронить мать и отца, построить дом. Бытовуха засасывает очень сильно. Но я не нуждался: у меня деньги были всегда. Я получаю хорошие авторские гонорары. Все-таки у меня записано двести песен. Одиннадцать дисков. Сейчас будет второй MP-3 выпускаться.

«А вообще я - шалопай!»

- Вы мастер спорта по плаванию, имеете первый разряд по боксу, увлекались водными и горными лыжами. Экстрим у вас в крови?

- С возрастом я ко многим вещам стал безразличным. Это меня самого очень расстраивает. Многое стало неинтересно.
Когда-то, к примеру, ночь напролет нацеловавшись с девушкой, я мог через всю Москву пешком пройти. Километров тридцать наматывал. И самое главное, что еще и на уроки успевал.

- Это в школьные годы вы ночи напролет целовались?

- Я счет открыл довольно рано. В полчетырнадцатого (улыбается).

- У вас есть песня «Странная женщина». А как часто в вашей жизни появлялись странные женщины?

- Мне удается сделать женщин покладистыми, и они себя со мной перестают вести странно. Со мной женщины всегда нежные и ласковые. А зубастые пусть свои зубы проявляют в другом месте.
Однажды давно-давно я был женат. У меня четыре сына. Те, которых знаю. А вообще детей у меня столько, сколько городов в Советском союзе.
Женщин я любил. У меня был очень активный в этом отношении директор и когда мы заезжали в гостиницу, то у номера уже стояла очередь из женщин. Мы запускали в номер по две в течение двух часов и старательно все делали (улыбается).

- А боксерские навыки часто приходилось в жизни применять?

- Вы лучше на мои руки посмотрите (показывает кисти рук. - Ред.). Видите, палец не разгибается? Два перелома на этой кости.

- Как складывается ваша жизнь сейчас?

- У меня сложная жизнь. Надо квартиру менять. Папа, мама умерли. Я сирота. И одиночка. У меня как-то спрашивали: «А вот в старости кто вам подаст стакан воды?..» А я куплю пятилитровую бутылку и поставлю рядом (смеется). Я на все с ухмылкой смотрю. А вообще я - шалопай.

Комсомольская правда - Беларуссия
Татьяна ШАХНОВИЧ — 16.10.2008

... И проснусь я в мире невозможном,
Где-то, между будущим и прошлым.

Наверное, все слышали хит Михаила Муромова «Яблоки на снегу». Сейчас же его имя смогут вспомнить только те, кому далеко за 30. И когда сегодня забытые артисты 80-х, к которым он принадлежит, рассказывают о своей якобы счастливой жизни, в искренность их рассказов верится с трудом. Хуже всего, что, оказавшись за чертой популярности, экс-звезды никак не могут смириться с этим. С какой грустью в голосе размышляют о том, что практически выпали из профессии, но при этом прекрасно себя чувствуют. А новые песни не записывают, потому что им якобы просто хочется писать в стол. Вот и Михаил Муромов теперь большую часть своего времени проводит в одиночестве.

«Я счастлив, что не лезу на экран»

— Михаил, ваше имя по-прежнему на слуху, хотя вы уже много лет практически не выступаете на серьезных площадках. Не хочется вернуться в мир шоу-бизнеса?

— Я считаю себя счастливым человеком, потому что не лезу на экран. Стремиться туда — значит уже быть несчастным. Все, что людям нужно в плане моей музыки, есть на компакт-дисках. Распихивать всех локтями, платить деньги за эфиры — не по мне. Концерты есть, так что на жизнь я зарабатываю.

— Неужели на гонорары от ваших сегодняшних концертов можно прожить?

— Не только прожить, но и прокормить музыкантов. У меня и авторские хорошие, поэтому я спокоен. Даже за картину «72 метра» Михалков заплатил мне деньги — там прозвучал фрагмент из «Яблок на снегу». Хотя мог бы и не платить. Вот, например, в «Таксистке» звучит эта же песня, но авторы картины пока не шевелятся. Я не тороплю, придет момент, сами заплатят. Мне кажется, чем меньше торопишься, тем больше успеешь.

— Но вы ведь можете и через суд свои права отстоять?

— То, что мне нужно, я не пропускаю. Вот Алексей Гоман спел мои «Яблоки на снегу», так деньги мне потом домой привезли.

— У вас остались друзья из прошлой жизни?

— Мой самый главный друг — Алексей Глызин. Еще Ани Вески. Правда, мы мало видимся.

Лариса Долина жила у меня дома два месяца, когда мы записывали песню, а сейчас не общается со мной. Я пришел к выводу, что с друзьями не имеет смысла видеться часто. Нужно встречаться только, если кому-то плохо. А так просто посидеть, поговорить… О чем? С простыми людьми мне гораздо проще найти общий язык. Для них я что-то могу сделать, а друзья — обеспеченные. Все с автомобилями, дачами… Им со мной не интересно.

— А вы за столько лет не заработали на автомобиль?

— Я могу купить машину, но что мне с ней делать? Если нужно куда-нибудь поехать, меня и так есть кому отвезти. По городу разьезжать я не люблю, разве что на дачу прокатиться.

Меня устраивает такое положение дел. Не хочу набивать себе цену, но я хороший концерт отработал — вот и деньги на автомобиль. Живу я в хорошей, хоть и однокомнатной, квартире в Москве. Раньше зарабатывал чесами (чес — своеобразный график концертов, когда выступления артистов случаются каждый день. — Авт.), а сейчас мне и без этого хватает. Фантастические гонорары наших современных небожителей — это просто их рассказы о самих себе.

— Неужели не хотите, как ваши коллеги, встать на конвейер и наконец-то начать зарабатывать на написании песен?

— Мне это не нужно. Я пишу в стол, неплохие стихи сочиняю, музыку. Все-таки у меня песни одна на другую не похожи. Взять хотя бы «Спроси пустыню», «Мама моя», «Лебединые озера». А если проанализировать «хиты» наших известных композиторов, которые сейчас разжирели, то в большинстве случаев они совершенно одинаковые. Только словечки в таких песнях разные, а смысл один: ты пришла, я пришел — нам с тобой хорошо. Мне за таких авторов стыдно.

— Складывается впечатление, что вы с некоторой обидой говорите о нынешнем поколении музыкантов.

— Я говорю правду. А когда говоришь честно, получается обидно.

— Это после проекта «Ты — суперстар» остался осадок?

— Я очень устал, участвуя в нем. За один день снимали шесть передач — это невероятно долго и малопрофессионально. Три месяца на нерадивых режиссеров смотрел. К тому же, денег совершенно не платили. Только судьям. Хотя я, конечно, не из-за гонораров участвовал в проекте, интересно было с ребятами встретиться — Сергеем Челобановым, Ольгой Зарубиной. Я с ней в 1982-м первую песню спел. У нее совсем недавно муж умер… Хороший парень был.

«Своим людям на телевидении Пугачева платила зарплату»

— Вы, помнится, планировали выпустить книгу и рассказать всю подноготную шоу-бизнеса. На какой стадии эта работа?

— Все хочу этим заняться, тем более что правду говорить не боюсь. Знаю, что есть люди, которым я нравлюсь, но меня не интересует их мнение. Для написания книги нужно много времени, отстраниться от всего остального. Мне бы помощницу, чтобы я надиктовывал, а она набирала текст на компьютере. А сам писать не хочу. В свое время, когда только начинал писать песни, запретил себе смотреть телевизор, посторонние встречи, занимался только сочинительством — может, поэтому записал 250 песен.

— Вы когда-то не побоялись открыто говорить о том, что Юрий Антонов и Алла Пугачева делали все, чтобы вас вырезали из эфиров. Может, тогда они видели в вас конкурента?

— Пусть это останется на их совести. Я вообще не люблю говорить о прошлом. Для меня оно не существует. Есть настоящее, а будущее — как судьба скажет. Антонову просто не нужен был еще один парень с гитарой, поэтому он старался меня убрать. А у Пугачевой был свой человек на телевидении, которому она каждый месяц платила зарплату, чтобы он «фильтровал» эфир. Слава Богу, была Коммунистическая партия, а я все-таки был членом этой партии. Пришлось переговорить с кем надо, и те сделали так, чтобы вредителей убрали в архив. Они и сейчас там работают. Один персонаж уже на пенсии, а вторую «заговорщицу» я недавно встретил, она кинулась к машине и говорит: «Миша, это же не я!»

— А почему у вас для таких случаев не было «крыши»?

— Я всегда один. Мне на роду написано быть одиночкой. Есть друзья, но я никогда не обращался к ним по таким вопросам.

«Поклонниц я заставлял мыть подъезды»

— Никогда не было желания уехать за границу? Там наверняка вас бы сразу оценили.

— Были такие мысли, когда я еще в ресторане работал. Но потом как-то подумал, что тут мама, ее бросать нельзя, так и завис в России. Я бывал в Америке, Франции, Италии. Посмотрел на это все, и мне стало неинтересно. Вернулся домой.

— Одно время ваша соседка по дому всем рассказывала, что вы ее постоянно заливаете. Она по-прежнему не дает вам покоя?

— Да ненормальная она! Из этого целую историю придумала: поставила таз какой-то и из графина все подливала — можно было подумать, что я так ее заливаю. Один раз было на два сантиметра воды, но мои ребята ей сказали: «Давайте мы вам бригаду пришлем, они все отремонтируют». Нашли по телефону работников, но она не согласилась. Хотела, чтобы я ей в руки деньгами отдал. И в два раза больше, чем необходимо на самом деле. Недавно у себя небольшую реконструкцию в квартире сделал, так она на меня заявление в милицию написала. Пришел пристав, мы с ним переговорили, выяснили, что к чему — пришлось заплатить. Женщине — 80 лет! И она всем рассказывает, что я ее домогаюсь. Правда, зимой у нее кто-то появился, так она успокоилась, стала пирожки и квашеную капусту мне приносить.

— А остальные женщины в вашей жизни? Их, правда, было семь тысяч?

— Я не хвастаюсь, это правда. Самое главное — на женщину не наседать. Вот ты ее, например, остановил и говоришь: «Милая, ты без толку ходишь, давай мы с тобой пообщаемся». Такое было, когда я еще не был кумиром. А уж если теперь девушки проходу не дают, так я их отшиваю. Приходят ко мне, пишут на стенках в подъезде. Другие такое поведение культивируют, а я даже заставляю поклонниц мыть подъезды.

— В чем же ваш шарм?

— Наверное, в том, что на все смотрю спокойно. Никогда, например, себе не прихлопываю на концертах, как некоторые, не говорю «спасибо». За что? Ведь я же спел. Это они мне «спасибо» говорить должны. Поаплодировали — это и есть благодарность. У меня свой подход ко всему, несколько философский. Например, многие, когда в другой город приезжают, сразу в музей бегут, а я на стадион, в зоопарк или просто на скамейке посидеть могу, посмотреть, какие люди вокруг.

— Сейчас у вас есть дама сердца?

— Десяток наберется. Но они уже привыкли к тому, что им приходится чередоваться. Пока природа дает, почему бы ни собирать ягоды?

— Еще у вас много детей. Поддерживаете с ними отношения?

— Я ими не интересуюсь, не помогаю. Они все — шалопаи. Одни отучились в институте, другие пошли работать. Я помогал своей маме, потому что занимался бизнесом. Хотя она в советские времена сама зарабатывала 800 рублей в месяц. После маминой смерти в ее доме осталась нянечка, она ее провожала в последний путь, и я с этой женщины не беру ни копейки — теперь она живет в трехкомнатной квартире одна. Другие сдавали бы эту жилплощадь за полторы тысячи долларов, а я считаю, что не нужно, — там родительские архивы и огромная библиотека.

А мне никто не помогает. Вот только подружки близкие могут помочь по хозяйству, на даче оформить кадастр или просто в дорогу сумку собрать. А так зачем? Брюки погладить я и сам могу.

17.09.2008 // Ирина Миличенко, газета «Новая»

... И проснусь я в мире невозможном,
Где-то, между будущим и прошлым.

Я тоже очень люблю Троицкое предместье. Когда приезжаю, то люблю там гулять. Очень красивое место в нашей столице.

Автор шлягеров «Яблоки на снегу», «Сладкий яд, «Странная женщина и многих других известен не только как популярный эстрадный исполнитель. Он писал музыку к спектаклям и кинофильмам да и сам неоднократно снимался в кино. Михаил Муромов - человек, который постоянно на виду, и в то же время вокруг его имени рождается неимоверное количество слухов...

- Михаил, правда, что вы начинали официантом в ресторане?

- Нет, не совсем. Это вы слышали от моих коллег по сцене? Можете даже и не подтверждать этого, поскольку я знаю, откуда у этих слухов «ноги растут». Не знаю, отчего, но некоторым эстрадным деятелям доставляет удовольствие унижать своих коллег. Ну, да бог с ними!.. Кто-то говорит, что у Укупника - короткие пальцы. Но даже если и так, то это не мешает ему писать добротные шлягеры! Кто-то утверждает, что Алла Пугачева живет с Челобановым. И на здоровье - если живет! А Токарев, говорят, переспал с ... А разве это плохо? Если им было хорошо!

- И все же?

- Вообще-то моя профессиональная карьера началась с учебы в Московском мясо-молочном институте (я поступил в институт потому, что мама велела). Потом работал там же, в лаборатории электрофизических методов анализа продуктов. Затем отслужил в армии и поступил в аспирантуру на кафедру биохимии. Защитил кандидатскую диссертацию, тема которой звучала так: «Исследование изменений в процессе сравнивания некоторых биологических свойств мяса, высушенного в жидких теплоносящих средах в условиях вакуума».

- Это сколько ж времени прошло с тех пор, что в так четко формулируете столь мудреное название?

- Это не важно. Если я скажу, вы легко высчитаете, сколько мне лет, а я это скрываю... Так вот, я был женат, закончил аспирантуру и после защиты диссертации отрубил все - одним махом. Развелся с женой (кстати, детей у нас не было - это к тому, чтобы не думали, что я бросил своих детей), оставил научную работу и ушел в кабак...
- ???
- Во-первых, в то время я жил только на зарплату научного сотрудника, а денег тратил в два-три раза больше, во-вторых, стало физически невыносимо работать в этом химически отравленном подвале, где проходили мои научные изыскания, и в-третьих, страшно хотелось заработать подъемную сумму денег, чтобы чувствовать себя независимым в творческом отношении.

- А развелись-то зачем?

- Потому что я не создан для брака... А жена была очень милая и нежная женщина, писала стихи и занималась йогой...

- И все же, какое отношение вы имели к музыке?

- Занимался ею с детства. В школе у нас был ансамбль, потом мы все вместе поступили в менделеевский институт (я забыл сказать, что сначала поступил туда) и там пели-играли. То же самое в мясо-молочном... Я организовывал всяческие вечера отдыха, рисовал декорации, занимался режиссурой... И до тех пор, пока один серьезный и уважаемый человек не спросил: «Ты чего хочешь-то в жизни: на балалайке играть или дело делать?..» Я с мамой посоветовался, она сказала, что надо дело делать... И делал, пока...

- Не удрали в кабак...

- Нет, в кабаке я тоже делал дело: наводил порядок в роли метрдотеля. Сначала это был ночной ресторан «Старый замок» в Павшине. Кстати, меня пригласил туда один товарищ, соблазнив настоящей ковбойской работой: бандиты, преступники, разного рода спекулянты - их сейчас называют бизнесменами...

- Как и чем вам удалось навести там порядок?

- Вежливостью.

- И они понимают язык вежливости?

- Понимают... Главное, только на секунду остановить человека. Конечно, помогала моя крепкая фигура. Понимаете, когда с кем-то разговариваешь с позиции силы, но вежливо, это дает хороший результат.
Я поменял несколько ресторанов. И самым криминальным среди них, в котором я устанавливал психологическое равновесие, был ресторан «Виктория» в Апрелевке. Кстати, именно там режиссер Сева Плоткин предложил мне сняться в кино в роли милиционера. Потом были роли в фильмах «Просто ужас», «Вам телеграмма», «Трест, который лопнул». А потом Владимир Гаврилович Харитонов показал мне свои стихи, и я написал «Песню про маму…».

- Как же мама отнеслась к смене делового амплуа?

- Переживала очень тяжело. Первым ударом для нее был мой уход из науки. Вторым – что бросил кабак – ведь работа эта приносила очень неплохие деньги – и занялся «каким-то творчеством…». Родители у меня технари были: мама – электрик, папа – гидравлик, сейчас оба – пенсионеры.

- Вы обмолвились, будто «мама велела» поступить в институт… Вы, видимо, были послушным мальчиком?

- Просто я очень доверял маме, и у нас до сих пор с ней откровенные отношения. Сейчас вот я строю для родителей дом в деревне, козлят парочку прикупил. Исключительно для мамы, потому что лично мне нормально и в однокомнатной квартире.
А примерным мальчиком – нет, никогда. У меня сохранились школьные дневники, в одном из которых написано, что Муромов вышел на уроке истории в окно и прошел по карнизу.

- Понятно, значит, и девчонок таскали за косички?

- Нет, девчонок никогда не обижал. Всегда относился к ним вежливо и нежно. Впервые я влюбился в девочку, когда мне было три года. В семь я полюбил тридцатилетнюю соседку, а в девять уже пытался подражать взрослым…

- Поговаривают, что чуть ли не на каждом концерте вы высматриваете себе новую подружку?

- Почему только одну?!

- А как же на счет СПИДа?

- Я не верю в его существование. Есть простуда, есть грипп, ангина…

- А подарки женщинам вы любите делать или дарите им только детей?

- Очень люблю. Но не хочется дарить просто цветы или просто духи. Хочется дарить что-то значительное.

- И все же как насчет семьи?

- Я уже говорил, что я не создан для брака. Но у меня есть дети, которых я признаю и которым помогаю материально. И даже устраиваю время от времени для своих подружек и своих сыновей (у меня пока только парни) коллективный отдых. Несколько раз вывозил их всех вместе в Сочи. А недавно – в Алма-Ату…

- И как же вы ладите в своей коллективной семье?

- Замечательно. Правда, когда девчонки чуть выпьют, начинают выяснять отношения. Приходится вмешиваться и усмирять.

- В вас, наверное, есть восточная кровь, иначе откуда такая склонность к гарему?

- Нет, я русский. А многоженство у славян, между прочим, не запрещалось.

- А может быть, вам нужен деловой брак?

- Точно, именно деловой! Мне не хватает женщины-друга, с которой можно было бы обсудить деловые проблемы, посоветоваться. Вообще-то очень трудно с надежными людьми – их вокруг меня катастрофически мало.

- Интересно, а если бы вам пришлось подписывать брачный контракт, за какой пункт в нем вы сражались бы отчаяннее всего?

- За свободу!!!

- Говорят, что вы много времени уделяете своей спортивной подготовке?

- Уделял. Моя жизнь идет какими-то периодами: то больше времени занимаюсь, то меньше… В принципе я люблю горные и водные лыжи, теннис…

- А как насчет вкусно поесть?

- Тоже. Особенно всякие салаты и хорошо приготовленное мясо.
.
- Так вот почему вы занялись свиноводством! Говорят, вы создали свою свиноферму?

- Да, есть небольшая ферма, на которой работают беженцы-армяне. Я купил ее пополам с одним известным спортсменом. Но… увы, он оказался не очень порядочным человеком. Я-то свои обязательства выполняю, а он до сих пор – нет. Да еще, по достоверным сведениям, и продает свиней за моей спиной…
У меня есть своя фирма, которая занимается многими вопросами. Один из основных – поставки в Россию медикаментов.

- Я слышала, что несколько лет назад вас по-крупному ограбили: унесли лучшую аппаратуру, на которой вы работали. В одном из публичных выступлений вы заявили, что разберетесь с грабителями сами. Удалось?

- Удалось. А разобрались они между собой сами: по-моему, никого из них уже нет в живых. Мне и вмешиваться не пришлось.

- Миша, кто вы по гороскопу?

- Скорпион. И этим многое сказано.

- Значит, вы склонны к глубокому самоанализу. Но для этого нужно хотя бы изредка, но оставаться наедине с собой, а вокруг вас – Содом и Гоморра!..

- Мне действительно крайне редко удается побыть одному. Иногда для этого необходимо сесть в лодку и уплыть далеко в море. А чаще всего даже, находясь в шумной компании, просто ухожу в себя, напевая про себя пару любимых мелодий…

Беседовала Татьяна Секридова.
«Частная жизнь», 1993.

16(154) от 23 апреля 2009 [ Алексия МЕЛЕВСКАЯ ]

- Михаил Владимирович, угощайтесь яблочками.

- Намек понял. Воздержусь. Кстати, если сравнивать артистов с фруктами, то я скорее банан. А яблоком была Отиева, пока зачем­-то не похудела. Ротару - несомненное манго. Пугачева - персик. А вишенка - Наташа Порывай, пардон, Королева. Укупник - слива, Лещенко - целое фруктовое дерево. Теперь такие фрукты не произрастают почему-­то.

- Что, ностальгия мучает? Молодость, женщины, успех, большие деньги...

- Молод я никогда не был, вот - молот - это да! Но всегда взрослый. Женщин и сейчас хватает, а больших денег я особо и не видал. Хотя как-­то действительно привалила приличная сумма. Ныне депутат, а тогда футболист В. Гладилин подбил однажды на покупку свинофермы. Но свиньи скоро сдохли.

- Почему вы начали петь?

- Петь начинают многие, а вот пробиваться наверх... У меня есть картина с подписью «С сильного окрика «Стоп» начинается путь!». Меня подтолкнули те, кто говорил, что ничего у меня не получится.

- Тогда зверствовали худсоветы, а сейчас в шоу-­бизнесе правит мафия?

- Скорее ширпотреб и бездарность. Поэтому не ясно, было от худсоветов больше вреда или пользы. А что касается мафии... Вот талантливый и всем известный Юрий еще давным‑давно проплачивал на ТВ, чтобы я там не появлялся, - зачем нужен конкурирующий парень с гитарой? Как­-то на мероприятии в доме архитекторов мы сидели рядом, и я напомнил ему этот факт. Он аж побелел, отшвырнул стул и убежал. Шаинский с Тухмановым переглянулись...

- С кем дружите из старой песенной гвардии?

- С Малежиком, Глызиным... Я четко реагирую на людей и их поступки. Вот как­-то Лоза отказался одолжить для выступления гитару всего на 10 минут, мол, элитная. И как после того дружить?

- О политике пару слов скажете? Никто не отказывается...

- Я анархист - не признаю никакую власть. Это касается и творческого, и семейного плана. Противник попов. Но в чем-­то и коммунист: не могу принять, что чиновники получают (помимо взяток) тысячи долларов зарплаты, а пенсионеры ютятся на 2-3 тысячи рублей. Впрочем, в творчестве я нередко держу гражданскую позицию. Приглашаю на сайте www.argumenti.ru послушать и проголосовать за песню «Блокадная баллада», которую написал мой близкий друг Кирилл Львович, а я исполнил.

... И проснусь я в мире невозможном,
Где-то, между будущим и прошлым.