МИХАИЛ МУРОМОВ

Михаил Муромов сам себе телохранитель

Солдатская функция
На прошлой неделе Михаил Муромов стал орденоносцем, получил сразу две президентские награды – за служение искусству и мировое общественное признание. Обе медали певец носит в кармане и с удовольствием продемонстрировал их обозревателю «Москора».

– Что изменилось в вашей жизни после программы телеканала НТВ «Ты – суперстар», в которой вы после долгого перерыва появились перед многомиллионной аудиторией? На улицах стали чаще узнавать?

– Да у меня вроде все и так катилось нормально. Я вообще на «Суперстаре» выполнял солдатскую функцию. Меня пригласили – я участвовал. Почему нет? Но я просто делал то, что говорили. Ровно такую же роль я выполнял в октябре девяносто первого года. Когда Андрей Державин (звезда девяностых, исполнитель песни «Не плачь, Алиса». – Прим. авт.) попросил меня съездить с ним за телом Игоря Талькова. Мы ночью поехали на машинах из Москвы в Ленинград, где убили Игоря. Я выполнял солдатскую функцию. Ведь Тальков даже не был мне близким другом. Кроме того, я вообще считал, что он себя неправильно ведет. Хотя про покойников, конечно, плохо не говорят. Но я и не говорю плохо. Он просто был не прав. Хотя гениальный, конечно, поэт и музыкант. Он многое мог бы еще сделать. Но не успел.

– В чем он был не прав?

– Он возил с собой много телохранителей. А это уже провокация. Потому что человек, когда он под охраной, начинает вести себя по-другому. Вот у меня нет телохранителей. Мне главное – спину прикрыть. А так я сам с обидчиками разберусь. А Игорь – он даже на пляж с тремя телохранителями приходил. Отсюда все и получилось. Его убили.

Пацаны для подстраховки
– Не поверю, что в девяностые годы вашей жизни никто и ничто не угрожало.

– Всякое было. На концертах подходили. Я их называю попрошайками. А вообще-то откровенный рэкет. «Слушай, надо бы братве денег отстегнуть». Но я ничего не платил. Мне удавалось договориться. У меня язык хорошо подвешен. Помню, парень в одном городе подошел. Громила, под два метра ростом. И два шнурка с ним. Ну пацаны, для подстраховки. Спортсмены из вольной борьбы. Я сам бывший спортсмен и за километр их вижу. В общем, пришел громила. Требует: «Делись». Я отвечаю: «Знаешь что? Вот ты пришел такой громадный. Привел с собой шнурков. Еще и «стволы» небось притащил». Хватаю его за бок, а у него там и правда пистолет. «Ты, – говорю, – пойди в депо и попроси у железнодорожников их зарплату. Или к цементному заводу сходи (в том городе как раз был цементный завод). Там двенадцать тысяч человек работают. Придешь, по стольничку с каждого возьмешь – сразу у тебя будет капитал. А ты ко мне пришел. Ты, – говорю, – еще посмотришь, как я работаю на сцене – на износ, без фонограммы, и еще придешь меня на вокзал провожать». Я отработал четыре концерта. Он на всех четырех был. И потом, правда, пришел на вокзал. Сказал на прощанье: «Ну у тебя и характер». «А ты чего хотел? – отвечаю. – Я вырос в хулиганском районе Москвы. Я и не такое видел. Но я никогда в жизни задний ход не давал. Ты лучше иди к тем, которые ногами дергают под фанеру. Только не у них проси, а сразу у продюсеров. Может, и дадут тебе денег. Если хорошо попросишь.

Ненавижу хамство
– Драться вам часто приходилось?

– У меня руки вот (показывает крепкие кулаки) тут разбиты, тут разбиты. Теперь я, если бью, то только по мягким местам. Горло, промежности, щиколотки, колено. По костям не бью – а то у меня суставы болят.

– Вы опасный человек.

– Нет. Я вообще добрый, но ненавижу подлость и хамство. Если мне нахамят, буду биться до последнего. А если будет подлость, тем более воровство, то отомщу.

Спланированный обман
– Что такое, по-вашему, подлость?

– Это спланированный обман. Когда человек заведомо тебе врет, а сам уже спланировал, как тебе навредить.

– Что вас может по-настоящему обидеть?

– Мне вообще все до фонаря. Я дофонарист. Хотя это по-другому называется, но тогда уже будет матом. Хотя мат – это же часть русского языка. А обидеть меня сложно. Я разучился что-то пропускать за пуговицы. Давно разучился. Еще когда начали меня кромсать. Из ста передач, наверное, вырезали мои песни. «Яблоки на снегу» за два часа до эфира вырезали из программ, и не один раз. Видимо, я был опасен. Сначала для Союза композиторов. Потом для наших ведущих артистов. Впервые в «Песню года» мои «Яблоки» через силу поставило телевидение. Потому что песню народ уже вовсю слушал. Из каждого окна она звучала.

Песни с попаданием
– Тем не менее в телевизоре вас не было много лет. Ваш коллега Вадим Казаченко во время недавнего интервью сказал мне: «Если тебя не показывают по телевизору, такое ощущение, что тебя нет вообще».

– Я никуда не пихаюсь. В шоу-бизнес, в телевизор. Я не платил ни разу деньги за то, чтобы быть в эфире. Ни разу. В «Песню года» меня брали. Телепродюсеры со всех артистов деньги поснимали – за эфир. С меня даже не спрашивали. У меня песни были слишком точные, с попаданием.

Там живет нянечка
– То есть вы успешный и обеспеченный человек сейчас?

– У меня 11 дисков выпущено. За те двадцать лет, что я на сцене. Диски продаются. Улетают в секунду даже пиратские копии. Их не купить в магазинах. Даже у очень известных певцов и певиц диски простаивают на полках. В то время как сами эти певцы и певицы придумывают, что их альбомы продаются миллионными тиражами. Вранье. А к богатству я не стремлюсь. Я просто все своими руками сделал. Как я три прибора сделал в аспирантуре. Работал пять лет в ночном кабаке, меня все уважали. Меня воры уважают. Молодежь меня уважает. Я отучил их во дворе сидеть на спинках скамеек. Хотя иногда мне бывает обидно. Когда отработаешь концерт – и тебе за него дают мало денег. Организаторы говорят: «Не заработали. Мало». «Ну ладно, давайте, сколько есть». Приношу музыкантам, выкладываю все до копейки на стол: «Делите». От своей доли могу отказаться. Мне чужда скаредность. Начисто. Я живу в однокомнатной квартире, один. Хотя у меня есть большая, трехкомнатная – от родителей осталась. Знакомые говорят: «Сдавай, сдавай – ты же теряешь деньги». А я ни в какую – не буду сдавать. Там ведь живет нянечка. Она за моей мамой присматривала до последнего, когда та болела. Она даже организовала маме похороны. На мои деньги, конечно. Но она помогала, она хорошая.

Со Славой по-английски
– Вам не было обидно, что вас в программе «Суперстар» учили петь молодые певицы?

– Да мне их просто жаль. Они убогие. Я хотел на одной программе со Славой по-английски поговорить. Но она не пришла на эфир.

– Зачем со Славой, да еще по-английски?

– А какое она имела право отругать Зарубину за ее якобы плохой английский? У Зарубиной просто академический английский. Не американский. Это другое дело.

– Просто Славе надо было что-то сказать, на камеру.

– Не всегда, если воздух набрал, надо что-то говорить. Иногда стоит просто выдохнуть.

Михаил Муромов
• Родился 18 ноября 1950 года в Москве. Закончил технический вуз, работал инженером, учился в аспирантуре. Подрабатывал мойщиком, массажистом в бане

• Занимался боксом, плаванием (мастер спорта), ездит на горных и водных лыжах

• С удовольствием вспоминает молодость. Например, рассказывает, как к нему на массаж приходили валютные проститутки. «Хорошие девочки. Дорогие. Самые благодарные клиентки, между прочим. Мне очень нравилось делать им массаж. Это не то, что мужикам, от которых всегда пахло вчерашним перегаром. А некоторые проститутки даже приставали ко мне. Я, кстати, не всегда сопротивлялся». При этом Муромов не был профессиональным музыкантом. Музыка присутствовала в его жизни скорее как хобби

• Его песнями «Яблоки на снегу», «Ариадна», «Странная женщина» в конце восьмидесятых – начале девяностых годов заслушивалась вся страна

• Когда легенда отечественной сцены исчез с телеэкранов, про него поползли разные слухи: спился, эмигрировал за рубеж

• Недавно Михаил принял участие в популярной программе «Ты – суперстар» канала НТВ. И теперь гастролирует по стране вместе со своими коллегами по программе: Сергеем Челобановым, Александром Медведевым (Шурой), Ольгой Зарубиной

Виктория Катаева